Но, опять же, боль ведь может быть разной.
Николай задумчиво взял с соседнего столика скальпель и с
наслаждением провел им по всей внутренней стороне своей руки.
Он чувствовал, как острая сталь рассекает обнаженную кожу и
мышцы, затем наступает очередь вен и наконец волокон сухожилий на
запястье.
То, как податливо они расходились, наполняло всё его существо
непереводимым восторгом.
Распутин чувствовал омывающий его со всех сторон страх и
отвращение, от чего он огорченно покачал головой, глядя на разрез,
из которого не вытекло и капли крови.
Более того, двигаясь практически сразу за скальпелем разрез
принялся закрываться, спустя пару секунд оставив нетронутую
кожу.
Чем бы он себя не ударил, это не оставило бы на его теле и
следа.
Глава культа издевательски фыркнул.
Мог ли кто-либо, кроме самого Господа дать ему столь невероятную
силу?
Почему ему раз за разом приходится всем объяснять, в чём
истинная задумка Бога?
“Впрочем, если такова миссия, что возложил на меня Господь, кто
я такой, чтобы противиться его воле?”
Взгляд Распутина прошелся по сидящим у него в ногах наложницам.
Рыжая, блондинка и брюнетка - он специально подбирал их по
цветам.
Три красивых девушки смотрели прямо на него, но в их глазах
застыл животный страх.
Кроме одной.
Его любимая Элла в полной мере познала путь Боли и сумела
оценить всю его красоту и глубину.
Пусть, в отличие от него самого, она всё ещё теряла сознание от
особо сложных “практик”, но он видел в ней неистовое желание
учиться.
Кроме Эллы имелись и другие неофиты и служители тоже оценившие
всю прелесть выверенных и умелых страданий.
Сделав выбор и связав себя и Эллу силой, Распутину игриво
кольнул себя клинком в палец.
Острие скальпеля ушло внутрь подушечки почти на полсантиметра, и
в ту же секунду Элла прикрыла глаза и до крови прикусила губу,
переживая передавшуюся ей боль.
И хоть на пальце девушки не появилось и следа, она в полной мере
почувствовала повреждение, пока оно не закрылось у главы
культа.
К несчастью, у главы не нашлось времени, чтобы продолжить
“игру”, так как его помощники закончили подготовку к
представлению.
Превращенный в арену цех стремительно наполнялся, пока зрители
становились на свои места.
Распутин презрительно оглядел столпившихся внизу обычных людей.
Он презирал эти бесполезные и слабые подобия истинных людей.