Владислав не видел, но глаза девушки сверкнули. У Нины тоже была
пара вопросов к бывшему терапевту.
Глядя на то с каким звериным страхом на него смотрят окружающие
люди, Рудин чувствовал будто кто-то подкрался к нему со спины и
резко вылил на плечи трескающуюся от мороза ледяную воду.
Было что-то глубоко неправильное в этих загнанных, запавших
глазах, смотрящих на тебя с чем-то глубинно пугающим. Словно на
тебя глядят уже не люди, а нечто куда более древнее. Нечто, что
передавалось по линии крови из глубин веков.
А уж стоило бы видеть их лица, когда они наблюдали за потоками
крови, втекающими в поставленный на землю артефактный цилиндр.
Маг крови не собирался зазря тратить такое количество ценной
жидкости. Кровь всех убитых в этом сражении была заботливо упрятана
в специальный артефакт, от чего, глядя на валяющиеся тут и там
тела, возникало ощущение, что это какой-то массовый флэшмоб.
Владислав покачал головой от осознания того, как ему повезло
получить магию в самом начале апокалипсиса.
В кого бы он превратился, даже если бы сумел убежать от полиции?
В загнанного, боящегося даже своей тени зверя? В загнанную
жертву?
Заметившая его выражение лица Нина с готовностью принялась
заглядывать ему в глаза, пытаясь понять, что не так.
Рудин старательно ей улыбнулся, от чего молодая женщина ощутимо
расслабилась, потупила глаза и ответила скромной улыбкой, но вот
самому Владиславу было не до смеха.
Его откровенно напрягало, как эта девушка жадно бросалась
выполнять любое его поручение, или как она с неестественным
вниманием ловила каждое его слово, словно это слова самого
Господа.
Рудин отказался бы этого признавать, но душевные раны после
прошлого предательства зажили недостаточно глубоко, чтобы сразу же
бросаться в новую авантюру.
Кроме того, Влада беспокоила столь неистовая и фанатичная вера,
хоть он и понимал, что она взялась не на пустом месте.
Нина Фролова была сломана. Её характер и мир были жестоко
растоптаны, и когда она уже не видела в окружающей тьме ни лучика
света, появился “он” - спаситель.
Иронично, но эту роль на себя должен был принять Епископ, однако
из-за обстоятельств именно Владислав перехватил пальму “героя”,
заработав восхищение и верность этой девушки.
Впрочем, это не значило, что Рудин собирался отказываться от
девушки.