И тут не выдерживает Алёна.
– По мне, – говорит она, старательно
глядя в свой монитор, – лучше уж решиться на приворот, чем стать
старой девой с десятком… драконов. За свою любовь надо бороться –
всеми способами!
Она с вызовом оглядывает коллег. Те
смущённо медлят, вспоминая, видимо, все прочитанные любовные
романы, где воспевалась эта идея.
– Это не любовь, – говорю уверенно.
– Это эгоизм маленькой девочки, которая хочет новую куколку.
Знаешь, такая: «Ма-а-ам, купи-и-и!» – и получасовая истерика на
весь магазин?
Она наконец смотрит прямо на
меня.
– Если я в детстве хотела куколку, –
говорит снисходительно, – моя мама покупала мне всё и сразу. Это
тебе, бедняжке, рассказывали, как нехорошо говорить «хочу», когда у
родителей мало денежек. Грустно жить в нищете, правда?
– Ну так попросила бы у мамы и
мужика тоже, – предлагаю зло. – Есть же такие, которые с любой
готовы за деньги. В твоём случае, правда, деньги нужны очень
большие, приворотное зелье наверняка дешевле. Грустно жить, когда
ты сама нахрен никому не нужна, правда?
Алёна делает вдох – и вдруг мило
улыбается.
– Не докажешь, – говорит она. – Ты
просто меня терпеть не можешь, вот и выдумываешь всякое, чтоб
настроить всех против меня. Я-то думала, что люди с возрастом
умнеют, а ты как в школе дулась и обижалась, чуть слово тебе скажи,
так и продолжаешь. Сама небось и подлила ему это зелье, ты ж с ним
в кабинете сидишь, я его и не вижу почти.
Смотрит она прямо на меня, и от её
улыбочки мне хочется кричать, пальцы холодеют, в затылке
скапливается жаркое и колючее от осознания, что я всё-таки дура.
Надо было не в лобовую атаку идти, а тихонько переговорить с
девочками, может, удалось бы обыскать её вещи… Хотя тоже наверняка
бесполезно, не стала бы она приносить зелье на работу после
вчерашнего.
Гошка вдруг коротко рявкает. Я
оборачиваюсь – а он смотрит на потолок, потом вдруг резко переводит
взгляд на шкаф, на стену, потом соскакивает на пол и крутит
головой, принюхиваясь, смотрит на Алёну, в два прыжка добирается до
стола, заставив её отшатнуться, а потом…
Алёнина сумка падает с тумбочки. Из
неё с мягким звоном выкатывается флакончик. Он замирает у моих ног,
я машинально его подбираю, этикетка блестит, словно рыбья чешуя,
прочитать почему-то никак не удаётся, и я смотрю на Алёну, и она на
меня смотрит, и в глазах её страх, и злость, и вызов.