— Привет, Андреа, — Митя прошёл ко мне, и в комнату следом ввалился папа, ему же свидание нужно контролировать.
— Дрю, — сказала я.
— Дрю? Созвучно с «дрючить», — Митя невысокий, я чуть выше на каблуках.
— Красавица какая у меня девочка, — прошептал папа, заглядывая на балкон. Он бы никогда с Митей Кошкиным меня наедине не оставил.
— Добрый вечер, Маргарита,— обрадовалась я начальнице, полной женщине в темно-коричневом костюме.
Кроме Кота радовала именно работа. Не глядя на мужчин, вообще забыв о них, я подошла к своей начальнице. Если ухожу от родителей, то это уже бывшая начальница. Они обязательно лишат меня этой работы. Но о себе я обязана оставить хорошее впечатление.
— Установили сегодня кронштейны для рекламы, техник всё проверил. И про пожарную сигнализацию. В здании есть несколько кабинетов, где внутренняя проводка, думаю, сдать пожарным не получится, сейчас это запрещено. И сигнализация пожарная не везде установлена.
— Андреа, — по-матерински ласково обратилась ко мне совсем посторонняя женщина. А родная мать так никогда не говорила со мной. Даже в детстве. — Можно о работе потом.
— Я сейчас должна сказать…
— Очень любит работать, и хозяйка хорошая, — нахваливала меня мама.
Могла бы не стараться, Митя уже от меня не отходил.
Мы выходили из моей маленькой комнаты в гостиную. Услышала папино замечание:
— «Такая корова нужна самому».
Это он о том, что замуж меня не пускал столько лет и вообще охранял, как сокровище. Вот я и осталась старой девой. И останусь. Потому что сейчас он поговорит с гостями и устроит мне скандал, запретив встречаться с Митей. Мы очень двуличные твари. Людям улыбаемся, за глаза их помоями поливаем. Можно сказать, семейная традиция. Я никак такое принимать не хочу, вот меня и гоняют.
— Думаю, вопрос со свадьбой уже решён, — неожиданно заявил Митя, приобняв меня за талию.
В момент, когда чужой мужчина предъявлял на моё тело свои права, я вдруг почувствовала свою принадлежность Владу. Это было неожиданное чувство отторжения.
И вроде строгой была. И старалась не втянуться в сильное чувство влюбленности, но не могла выносить чужого мужчину. Хуже того, родной отец, который отгонял от меня Митю, вообще стал врагом в одночасье.
— Не каждая девушка до двадцати семи лет себя блюсти может, — заявил отец. — Пока не трогай, с Юрой поговорю, потом уже.