И снова заорали:
— Не стрелять! Без команды не
стрелять! — но было уже поздно. Едва ли головной дозор состоял
всего лишь из трёх человек, а значит, разведчики противника
получили определённое представление о расположении наших
позиций.
И вот что теперь они станут
делать?
Я полежал ещё немного, потом отполз
от опушки и вернулся к брёвнышку. Только взял миску, и
предчувствием недоброго резануло нервы ясновидение, а миг спустя
посреди чистого неба из ниоткуда возникло звено нихонских
штурмовиков!
Выйдя на дистанцию кинжального огня,
вражеские операторы перестали удерживать оптические иллюзии и
звуковые экраны, вот самолёты с красными кругами на крыльях и
проявились одномоментно во всей своей смертоносной стремительности.
Высота — метров сто, даже головы пилотов за стеклянными фонарями
кабин видны!
По ушам ударил гул авиационных
двигателей, кто-то крикнул:
— Возду… — Но окончание
предупреждения уже потерялось в треске пулемётов и вое
авиабомб.
Сбегая в овражек, я споткнулся и
кувыркнулся через плечо, вскочил и сиганул под накат блиндажа. Тут
же загрохотали взрывы, задрожала под ногами земля. Унтер с
ефрейтором, наплевав на опасность словить осколок или пулю,
забрались в кузов, но самолёты уже промчались над пригорком,
унеслись дальше, скрылись из виду за деревьями.
По штурмовикам и выстрелить никто не
успел, а вот они прошлись по опушке шестью пулемётами, ещё и
отбомбились — к счастью, не слишком точно. Воронками оказался
испещрён преимущественно косогор, в непосредственной близости от
наших позиций легло не так уж много смертоносных гостинцев с неба,
да ещё какая-то их часть рванула дальше в лесу.
И даже так кого-то зацепило, мимо
овражка пробежали бойцы с носилками. Они унесли раненого к
госпитальной палатке и снова вернулись на опушку, но на этот раз
уже без всякой спешки. И так же неспешно потащили в лес
безжизненное тело.
Варлам дрожащими руками принялся
сворачивать самокрутку, но табак всё просыпался и просыпался. Пуля
не выдержал и вытянул из кармана мятую коробку папирос, сунул одну
наводчику, и они закурили. Меня и самого потряхивало — очень уж
внезапно всё произошло. И что самое поганое — даже непонятно, как
на такую тактику реагировать!
Прибежал прапорщик, спустился в
овражек и с облегчением перевёл дух.
— Все целы? Вот и хорошо.