Аспид огляделся, потом указал
направо.
— По центру и без твоего отделения
народу хватает. Если в лобовую полезут, найдётся кому встреть. Окоп
там, траншея тут — нормально. И место под блиндаж неплохое выбрал.
Только отнорок от траншеи сюда выкопайте. Можно не глубокий, просто
чтобы доползти и под огонь не попасть. А вот слева… Идём,
поглядим…
Мы двинулись во фланг наших позиций,
где косогор становился заметно круче и разрослись кусты и невысокие
деревца. Эти заросли постепенно переходили в непролазный ельник, но
за него отвечал уже не я, а тыловой заслон пограничников.
— Здесь тоже позиция нужна, — заявил
прапорщик. — Тут незаметно подойти могут. В идеале пулемётное
гнездо обустроить и кусты колючей проволокой заплести.
— Так нет у нас ни пулемёта, ни
колючки! — подосадовал я.
Аспид двинулся в обратный путь, а уже
у траншеи остановился и посоветовал:
— Поговори со штабс-ротмистром. Точно
знаю, сапёры колючую проволоку привезли. Может, и с РПД кого-нибудь
из разведчиков выделит.
— А лопату не дадите?
— Самим не хватает. Но из города ещё
инструмент привезти должны, — заявил в ответ прапорщик и
нахмурился: — Скажи, Линь, а чего это у тебя работа
простаивает?
И точно: бойцы уже выбрались из
окопчиков, но лопаты так и валялись на земле, а новобранцы
расположились под деревьями и точили лясы.
Я набрал в лёгкие побольше воздуха
для командного рыка, но послышался мерзкий визг, и Аспид
рявкнул:
— В укрытие!
В траншее я оказался даже раньше
подчинённых. Та представляла собой неглубокую канаву, пришлось
скорчиться в три погибели на её дне, а секунду спустя — жахнуло!
Снаряды начали рваться один за другим, с треском повалилась
порубленная взрывом сосенка, а потом нас чуть не накрыло прямым
попаданием — так приложило, что в ушах зазвенело, посыпались сверху
комья земли и сосновая кора.
Кто-то из деревенских выскочил из
окопчика, намереваясь припустить наутёк, и прапорщик едва успел
ухватить его за ногу, дёрнул обратно. Я вцепился в солдатский
ремень и потянул паникёра к себе, стиснул его ворот, повалил на дно
траншеи и сам навалился сверху. Следующий снаряд рванул чуть дальше
в лесу, по стволам застучали осколки.
— Да не дёргайся ты! — заорал я прямо
в ухо продолжавшего вырваться бойца. — Угомонись, сволочь!
Пару минут спустя обстрел
прекратился, и наступила звенящая тишина. Прапорщик приподнялся над
бруствером и принялся изучать в бинокль опушку леса на
противоположном берегу речушки, но атаки не последовало.