Самолёт чуть больше накреняется и она судорожно достаёт телефон, пытаясь найти на просторах интернета как долго происходит взлёт у самолёта.
Но напрочь забывает про авиарежим. Приходится напомнить. Недовольно убирает телефон обратно в карман.
Пытаюсь узнать, летала ли она раньше или это её первый полёт. Говорит, что летала, но в детстве.
Детская память избирательна. А свойства психики совсем загадочны. Даже если ей было тогда очень страшно, то сейчас она может этого не помнить. Да и тогда наверняка она летела с родителями. А сейчас совсем одна…
Достаю наушники, надо охладить мозг и попытаться поспать. Откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза.
Кажется, всё же задремал. Открываю глаза, когда меня грубо задевают за колени. Мужик, сидевший у окна, пытается выбраться. Соседнее кресло пустует. Так, а где принцесска?
Выглядываю в проход и вижу её, стоящую в очереди в туалет. За ней следом пристроился наш общий сосед, что так варварски меня разбудил. Как-то он очень близко…
Понаблюдаю ещё.
Вот не зря я следил. Этот хмырь пытается затащить её в туалет. Куда вообще смотрят бортпроводники?
В пару прыжков оказываюсь рядом и хватаю мужичка за шкирку. Вытаскиваю из туалета на свет белый.
– Закройся! – шиплю принцессе и прижимаю мужика к стене.
– Ты совсем берега попутал? – наезжаю на него.
А мужичок то мелкий, на целую голову ниже меня, да и в плечах явно уже. Ему со мной не тягаться.
– Да я познакомиться хотел, – проблеял он, сжимаясь под моим грозным взглядом.
Я делаю глубокий вдох и выдох. Нужно держать себя в руках. Мы в самолёте. Драться нельзя. А вот объяснить мужику правила поведения нужно.
– Говорю один раз! – я собрался с мыслями. – Эта девочка моя несовершеннолетняя кузина. Если ты ещё раз подкатишь свои шары в её сторону, то судить тебя будут как маньяка-педофила. Я позабочусь. И мой отец-прокурор особенно. Всё понял?
– Мгм, – кивнул тот, совсем сжавшись.
– А теперь брысь на своё место, и не отсвечивай весь полёт!
Мужичок ретировался. Вернулся на место, пристегнулся и отвернулся к окну. Я подумал, что Нэнси будет неприятно сидеть рядом с ним и сел в её кресло. А она пусть сядет в моё.
Принцесска, вернувшись, очень удивилась, но села на моё место, слегка пораспинавшись о том, что по правилам меняться нельзя.
Эти правила для того, чтобы при авиакатастрофе можно было потом опознавать трупы. Но мы же ей об этом не скажем, верно?