Барятинская отложила шитье и несколько минут сидела молча, видно что-то прикидывая. Татьяна ее не торопила. Задание было более, чем щекотливое, к тому же, сведения добыты были путем неправедным и, если узнают старшие, то тут уж наказания не избежать, это точно. Да и подружки у Лиды были такие, что доложить не доложат, но сами вцепятся, требуя подтверждений. Да и просто страшно приносить такие вести, глядя в глаза своей однокашнице.
Подумав, что безопасней начать с младшей сестры, а там вторая, может и сама собой узнает, Барятинская решительно встала и пошла к выходу. Татьяна тут же послала еще троих ей вслед, проследить и доложить. Старшеклассницы вереницей проследовали к коридору, где находились дортуары средних классов. Барятинская остановила проходящую мимо девочку:
– Ты из четвертого? Позови мне Оленину, пусть сюда выйдет. – Та сделала книксен и побежала исполнять повеление старшей институтки. Через пару минут из дверей одной из спален вышла ангелоподобная девочка-подросток с фамильными пушистыми волосами и мягкой, доброжелательной как у отца, улыбкой.
– Ты же Лена Оленина, так? – издалека начала Барятинская, та кивнула. – А знаешь ли ты, Лена, что люди умирают?
Улыбка сползла с лица девочки, но она, все еще не понимая о чем речь, продолжала вопросительно молчать. Из-за дальнего угла коридора выглядывали одноклассницы Барятинской. И та пошла в атаку:
– Ты, например, знаешь, что твои братья могут умереть? Вот вчера живы, а сегодня, бац, и оба умерли?
Улыбка вернулась к младшей Олениной, но теперь приобрела несколько брезгливый оттенок:
– Вы принесли мне старую сплетню, барышня. Ступайте себе, а то я сестре скажу! Тем более, что все давно знают, что не сбылось. Стыдно Вам!
– Что не сбылось? – опешила Барятинская.
– То, что гадалка нагадала. Но это было уже давно, а Вы где-то выкопали. Мама говорит, что верить в это дурно и глупо!
– Мама?! – Барятинскую возмутило, что какая-то сикильдявка ее отчитывает, да еще все это слышат ее товарки за углом, и перестала сдерживаться совсем. – Да ваша мама в Москву уехала, братьев хоронить. У них руки-ноги поотрывало и вся кровь вытекла! Вот!
Лена закрыла лицо руками и закричала так страшно, что Барятинская сама не поняла, как оказалась уже за углом вместе со своими одноклассницами. Леночка стояла недвижно посреди коридора и продолжала надрывно кричать, пока не сбежались синявки и пепиньерки, тогда дыхание у нее закончилось, она упала к ним на руки, и у нее случилось что-то вроде припадка. В последние дни перед каникулами лазарету пустовать не приходилось. Что рассказать Татьяне теперь было, но Барятинская всё бы отдала за то, чтобы это происходило не с ней, пусть бы она осталась должна, хоть сто желаний.