- Ты офонарела, мымра крашеная?! – Аня подскочила, сжала
кулаки.
Боевой выкрик смазала замена «эр» на «вэ», но эффект был
достигнут. Девица, которая возмутилась первой, первой же ринулась к
столику художниц. Изо рта блонди потек новый поток оскорблений,
что-то там было про нищебродок, чухонок и бродячих собак… А потом
девица добралась до Анюты, занесла наманикюренную руку для
пощечины.
«Без травм!» - забилась раненой птицей последняя здравая мысль в
голове Вероники. Тело же в это время действовало само по себе. Как
учила Тариша по ту сторону виртуальной реальности: шаг, подшаг,
захват кисти, удар у локтя, ногой под колено, рывок на себя под
треск дорогой ткани.
Левая рука тянется к волосам, но здесь нет особенных шпилек,
зато на столе есть приборы… Под руку попадается столовая вилка,
четыре зубца из нержавейки упираются в шею блондинки…
- Рот свой закрой, - тихо, почти интимно выговаривает Ника на
ухо жертве. – Воняет тут только из него.
- А то что? – истерично взвизгивает девка. – Я тебя, тварь,
засужу…
- А ничего, - почти мурлычет художница и медленно, осторожно,
стараясь не проткнуть тонкую кожу, ведет вилку от шеи блондинки
вверх, к щеке. – Мне ничего не будет. В худшем случае я проведу
несколько месяцев в отделении для буйных. А тебе придется править
личико. Понимаешь, я у психиатра на учете состою. Такие дела, моя
милая. У меня и справка есть. Так что, будем проверять
последствия?
С шумом (и с запозданием) срывается с места блонди-номер-два,
только ее встречает Анюта. Холодным приемом: стаканом воды,
выплеснутым в лицо.
- Отпусти меня, психичка, - таки сдали нервы у зачинщицы,
дрогнул голос. – Мы уйдем.
Ника мягко отводит «оружие», разворачивает и несильно толкает
«свою» девку ко второй, вымокшей от Аниной «атаки».
- А ты-то зачем полезла? – с легкой укоризной спрашивает
Вероника, когда девицы покидают заведение.
«Две мокрых курицы», - поправляет себя мысленно художница.
Не искажает действительность: одна мокра от воды, другая от
холодного пота.
- А у меня теперь тоже справка есть, - беззубо улыбается
Потапова.
И обе заливаются смехом.
Посыльный от «учителя» ожидал Хэйт в обеденном зале гостевого
дома. Не ел и не пил, стоял неподвижно и косплеил статую в
доспехах. А при виде адептки заметно оживился. Намекнул весьма
недвусмысленно, что служитель Балеона, весь из себя занятой, уже
уйму времени прождал, пока «героиня Бэнтпасса» соизволит явиться
пред очи его (служителя, не Балеона).