Любовь —
больная, дикая, сумасшедшая;
я стоял и смотрел, как ты скрылась за краем ночи.
Удавкой на шее, сплетённой из городского кишечника,
затянулся кошмар. Мокрый порох минут испорченных
по дороге сыпался из самим же надломанной тубы;
волшебство и сказка обернулись арт-хаусным хоррором.
Я тебя искал сквозь огонь и медные трубы
по дорогам, дворам, оборачиваясь во все стороны.
Для меня ты стала казаться безумно опасной,
расписавшей игру по своим непонятным правилам;
Красной Шапочкой в своей безрукавке красной,
которую вычитал Волк из книги поваренной.
А я в те минуты действительно был волком —
из «Ну, погоди!», нарисованным и в тельняшке,
с сигаретой в зубах. Я нарочно выглядел олухом,
сумасшедшим, юродивым, на рубль себя разменявшим.
Ты смеялась, курила, молчала; мы шли по дороге,
ускользающей в ночь сквозь дождливую лета агонию.
Настоящая, яркая, дерзкая, грустная, строгая —
мои речи на спину твою пришивались погонами.
Я оставил тебя на аллее. Смотрел тебе в спину,
наблюдая, как ты уплываешь в глубины окраин.
Раздражение, злоба внутри закололи противно;
невозможно, что ты была здесь, что была ты реальна.
Я понёсся вперёд – оглушённый, в бреду и горячке;
я тебя потерял. Сам, без паспорта и телефона,
на кусочки разбит, до молекул последних растрачен;
я себя ощутил в тот момент прогоревшим плафоном
на конечной в метро. Ноги тело отправили к дому;
труп надежды вздыхал, зацепляясь за тёмные лавки,
за качели, дворы. Мир, казалось, навеки поломан,
ну а я – пациент психбольницы без прав и без справки.
Дальше всё как в кино: оборот, силуэт в капюшоне
и навстречу кошачьи шаги виноватой походкой;
с хладнокровным лицом, изнутри до костей обожжённый,
я тебя целовал, как паломник святую икону.
Я хотел твоей смерти. Хотел задушить тебя сразу.
Но лишь пьяной пощёчиной выкрикнул: «Ну ты и дура!»
До сих пор ощущаю себя червяком безобразным,
и твоё «ненавижу» мне в грудь прогрызается буром.
Мы расстались спиною к спине. Я проматывал сцены
из трагедии нашей весь путь по дороге к подъезду.
То, что было так свято, волшебно, легко и бесценно —
расплескалось до дна. Утекло в невозвратную бездну.
Не осталось ни слёз, ни надежд, ни себе оправданий.