Я и сама теряюсь. Опускаю взгляд ему
за спину: на застеленной постели, отвернувшись лицом к окну, сидит
проводница. Упси...
Похоже, я не вовремя.
— Я вас слушаю?
— Извините... я... Можно с вами
поговорить наедине?
Он делает шаг в коридор и закрывает
за собой дверь купе.
Так. Собралась. Выдохнула.
Выставила вперед руку:
— Вы сейчас пойдете со мной. В моем
купе шарлатаны. Они хотят опоить меня снотворным и обокрасть.
— Девочка, а ты с кем едешь? Где твои
родители? Ты потерялась, что ли? Что ты мне тут за сказки
рассказываешь?
— Ч-что? За-замри!
— Там мне замереть или с тобой идти?
Вообще-то, поздно, и у меня еще… кхм... дела. Ладно, — он выдохнул,
словно смирившись, что вечер безнадежно испорчен. — Показывай, куда
идти.
Сил остается лишь на то, чтобы
тыкнуть пальцем направление.
— Какой вагон?
— Седьмой.
— Пошли!
Берет меня за руку и, словно
нашкодившее дитя, ведет обратно.
В нашем вагоне разводит бурную
деятельность: стучит проводнице.
— Инна, с кем едет девочка? Какое
купе? Почему нет порядка?
— Я, Павел Юрьевич, да как же
это?
— За мной!
Та с квадратными глазами, заламывая
руки, идет за нами следом, как на заклание.
Идиллическая картина: вечер, звездная
ночь, в уютном купе поезда дальнего следования путешествует
семейная чета. Они распивают чай и мерно беседуют. И вдруг...
Распахивается дверь, и вваливается
мужик, а из-за него выглядывают две рожицы разной степени
офигевания.
Мхатовская пауза...
— Кхё-кхё, чем обязаны? — первой
реагирует пассажирка, и глазками такая хлоп, хлоп, хлоп.
— Граждане пассажиры, предъявите
документы.
— А в чем дело? — подключается ее
спутник. — У нас все в порядке.
— На вас поступила жалоба. Зачем
ребенка пугаете? А что это у вас тут? — указывает на пустую бутылку
под столиком. — Спиртные напитки распиваете? Не положено в
общественном месте. Штраф хотите платить?
Проверив документы и спрятав ловким
движением руки в карман вложенную в паспорт пятисотку, начпоезда
буркнул что-то напоследок и удалился.
Че-е-ерт. Вот же попандос.
Моя постель перерыта и наспех
заправлена. Сумка, уверена, тоже. Стакан пуст и чист. Вот же
мерзота!
Соседи, позыркав на меня с
неприкрытой ненавистью, в итоге стали укладываться на боковую,
старательно меня игноря.
Стою в коридоре, дверь наполовину
прикрыта. Так и не могу решить, что делать дальше. Ехать еще семь
часов. Тусоваться в тамбуре — увольте. В вагоне-ресторане гуляет
пара шумных компаний, идти туда — только искать себе новые
неприятности. Какое-то время так и стою в коридоре, слепо
уставившись в пролетающих за окном пейзаж.