Тридцать метров до конца платформы, двадцать, десять – и вот уже Анна и Савелий стоят там, где обычно останавливается головной вагон. По заведённой в студенческие годы привычке Анна встала точно возле того места, где должна будет открыться вторая дверь. Выровняв носки сапог строго по ограничительной белой линии, Савелий уставил свой полный любопытства взгляд в тоннель, откуда вот-вот должен был показаться состав. Вот оно – сейчас или никогда! Воспользовавшись моментом, Анна начала медленно отступать от края платформы. Стараясь не шуметь, шаг за шагом девушка всё больше отдалялась от своего сводного дяди. Ошибись она сейчас – и тогда Савелий уж точно с неё глаз не спустит, а то и наручники достанет. Однако увлечённый ожиданием поезда парень даже не заметил её исчезновения – кажется, всё прошло гладко. Дело осталось за малым – оказавшись по другую сторону платформы, Анна тихо развернулась на сто восемьдесят градусов, глубоко вздохнула и неуверенно, колеблясь, переступила через белую черту.
Вот и всё: осталось только дождаться поезда. Всего одна минута – и страдания уйдут прочь, отступит боль утраты, а измученная душа навсегда покинет бездыханное тело. Опустив взгляд, Анна пристально уставилась на холодно сверкающие в полутьме рельсы. Глядя смерти в глаза, уже не было так страшно умирать. Больше никто не посмеет её обидеть. Разбитое сердце больше никогда не сможет полюбить. «Тётя Аня» больше никому не придёт на помощь. Слишком поздно: страдания убили Анну уже давно – ей осталось только покончить с физической оболочкой. Тяжёлые, густые капли, стекая по красному, опухшему от слёз девичьему лицу, падали, вдребезги разбиваясь о холодный мрамор.
Вскоре плащ зловеще заколыхался за спиной. Правую щёку обдал яркий белый свет – в глубине тоннеля показался поезд.
– Прости, папа – всхлипнув, тихо прошептала Анна.
Десять секунд: упади она прямо перед – и у машиниста не будет шанса затормозить. Что бы там ни было, это уже не будет её волновать. Медленно разведя руки в стороны, тело Анны чуть-чуть накренилось. Пять секунд: свет фар становился всё ярче – вагон приближался. Вдалеке послышался стук колёс. Ветер, холодный, маслянистый на ощупь, всколыхнул её бледно-золотистые локоны. Серо-голубые глаза не сводили взгляда с рельс. Две секунды: ноги сами собой наклонили тело Анны вперёд, в страхе она тут же зажмурилась. Машинист вовсю сигналит ей, бьёт по тормозам, но уже поздно: она уже чувствует, как летит вниз, навстречу своей судьбе…