– Детская на втором этаже. Ты иди на кухню. Она, скорей всего, там. Я скоро к вам присоединюсь, – чуть тише обычного прошептал Том.
Подождав пару секунд, он, всматриваясь в неоскверненный светом пол, направился в коридор, трепетно переступая, через мерещащиеся в темноте препятствия. Его темный силуэт освещался слабым светом, исходящим из кухни, тем самым делая из него призрака, блуждающего по дому, когда его обитатели тихо спят. Повернув в начале коридора, он начал подниматься по лестнице, моментально растворившись за углом.
Я стоял на коленях, прижавшись к спинке мягкого дивана, вцепившись одной рукой в него, а другой изо всей силы сжимая пистолет, отчего кисть стала жутко болеть. Я решительно смотрел на свет, стараясь настроиться на предстоящую игру. Через минуту я должен ворваться в безмятежный мир кухни, где жена этого бизнесмена или банкира сидела за столом, поедая заказанную вечером пиццу с колбасой и ананасом, или просто смотря любимую передачу про то, как шесть человек, в основном женщин, осуждая пришедшего с проблемой героя, выставляют себя на посмешище перед всей страной.
Я посмотрел на пистолет, представляя, как буду направлять его на цель, при этом спокойным и уверенным голосом произносить вгоняющие жертву в отчаяния слова, дающие ей понять, что со мной лучше не спорить, а просто подчиняться всем предоставленным мной требованиям.
– Я смогу, смогу, – пытаясь убедить самого себя в своих силах, шептал я. – Главное – не паникуй.
Я обеими руками схватился за рукоятку, медленно вставая, но ни на секунду не отводя взгляд от коридора.
Шаг за шагом я потихоньку стал продвигаться вперед, прислушиваясь к звукам, доносившимся до моих ушей. И чем ближе я приближался к кухне, тем громче становились звуки. Свет становился всё ярче, освещая находившиеся вокруг предметы так, что я, наконец, смог разглядеть коридор, по которому шёл. Растянувшиеся по всей напольной поверхности тёмно-коричневые полосы плавно переходили в темные стены, окрашенные во всё тот же коричневый цвет. Мрачные стены украшали развешанные в хаотичном порядке фотографии, заключенные в аккуратные темно-кровавые рамки, на которых было изображено настоящее счастье, недоступное для простых, живущих в реальном мире, людей. Нескончаемый коридор уходил далеко вперед, заставляя меня снова и снова смотреть на эти снимки, вызывающие у меня ярую ненависть, вновь разъедающую меня изнутри.