– Ну, вот мы снова и встретились. Как время-то летит, – словно бы оттягивая нечто, чего он, с одной стороны, не желал, но был вынужден совершить в силу долга, произнёс он. – Я вижу, что ты по-прежнему путешествуешь один и налегке. В конце концов, тебе могли бы выделить эскорт. Естественно, для разведчика так будет слишком заметно, да и в пути замедляет, но, во всяком случае, путешествовать так намного безопаснее, чем уж совсем в одиночку. Или с твоей нелепой собакой.
– Это Пёс, – поспешно поправил Белый Конь.
– Без разницы, – отмахнулся от замечания его собеседник. – Возможно, в таком случае я смог бы ещё как-нибудь разыграть неудачу или убедить начальство, что не уверен в исходе акции. Но теперь – извини, ты сам всё для себя осложнил. Шёл бы себе как шёл, а охрана маячила бы где-нибудь на горизонте. Но я понимаю: у Белого Короля с тех пор осталось очень мало защитников. А вдобавок – ещё и развилась паранойя. Что поделать, таково оно – бремя власти…
– То есть, ты решил наплевать на все заключённые договорённости, избавиться от меня, не позволив мне донести почти полные сведения до штаба, а заодно – прикарманить их и передать Чёрному Королю, – констатировал Белый Конь.
– Эй, вот только не надо драматизировать. Это – наша работа. Мы оба выполняем свой долг. Просто так уж сложилось, что мы не можем действовать с тобой заодно, – тоном, который, как показалось Белому Коню, был исполнен непритворного сожаления, признался его враг. – Не переживай, даже мы будем чтить тебя как героя.
– А я и не переживаю. Потому что вам не представится такого случая, – Белый Конь понимал, что Чёрный Конь и Чёрные Пешки прикрывают друг друга, в то время как сам он стоит перед ними открытый как на ладони, без защиты со стороны каких-либо фигур. Он должен был сделать какой-либо ход – либо отступить на уже пройденные клетки, тем самым провалив поставленную перед ним задачу, чего не позволяло его самоуважение, либо взять Чёрного Коня, что означало равноценный размен, если формально рассуждать с позиции общестратегического плана. Вот только за этим «равноценным разменом» стояла его собственная жизнь. Не говоря уже о том, что задача была бы провалена и в таком случае тяжким трудом составленные им разведданные угодили бы в руки к неприятелю, а ко всему в довесок ситуацию представили бы так, словно это Белые и были нарушителями перемирия.