– Левкой, когда я, наконец, достигну этого проклятого Нью-Марл, то клянусь волосами из бороды святого Урри, поставлю тебя в чистый и просторный сарай, а может и в настоящую конюшню смогу тебя определить. Ты там выспишься, отлежишься, отъешься, настоящим зерном, пока я устраиваю дела барона Хьюго Вильбаскрэ, чтоб его демоны сожрали. Впрочем, пусть они его сожрут потом, когда его поверенный в Нью-Марл выплатит нам положенную сумму. Три золотых и пять серебряных. Ха! Когда-то я прожигал такую сумму за день! Помнишь, Левкой? А то, как же, ты тогда не ел дрянь с куста, и не пользовал тебя грубый и тупой коновал из деревни! Э-эх, знать бы, где уберечь себя – заранее свою жизнь бы устроил!
Человек замолчал, сорвал пару листьев и машинально сунул их в рот. Тут же сплюнул, ругнулся, взял одно голубиное яйцо, обстучал его и почти не жуя проглотил. Затем последовало второе яйцо, кусок баранины, пара яблок. Запив водой из кожаной фляги, набранной ещё вчера из ручья, от которого несло болотом, поморщился и снова улёгся. Был он широк в плечах, мускулист, светловолос, загорел телом, имел несколько шрамов на этом самом теле, следы боёв в далёких землях. Никто из близких, родных и знакомых не узнал бы его теперь, впрочем, он бы их тоже не узнал. Вернее, постарался бы не узнать. Навлекать на чужие головы гнев короны за знакомство с предателем?! Нет уж, пусть всё останется так, как есть. Может быть, скоро монарх отдаст свою душу, и всё же предстанет перед Судом, дабы ответить за все свои деяния на земле, как стращают свою паству попы? Говорят, он слаб здоровьем и падок на вино. А, как известно, при вступлении на престол новый монарх дарует амнистию всем, кроме самых отъявленных мерзавцев. Он же, сведя знакомство с молодым и плюгавым бароном Хьюго Вильбаскрэ, тешил себя надеждой, что тот в свою очередь, смог бы уговорить епископа Прокопа в заступничестве для изгоя.
– Впрочем, даже если меня и оправдают, в столицу мне хода нет. Слишком много всего произошло, мой верный Левкой. Слишком много.
Он снова замолчал, уставившись в голубое небо с редкими белесоватыми клубами облаков. Небо, такое же, как при Арк-дю-Пре. Такое же, когда он упал со своего Дапри, и в некотором замешательстве смотрел с земли за разгромом войск герцога. Его природная сообразительность спасла ему жизнь на поле боя, он убил троих, прежде чем кто-то обратил внимание на человека в дорогих латах. Влез на первого попавшегося коня без седока, которого конь тащил за собой, рыцарь бежал, как какой-то наёмник. По пути случайно, в неразберихе, убил второго сына герцога Маллеброка. Если бы он догадался уже тогда сорвать свой герб с доспехов, бросил бы щит, никто не смог бы опознать дезертира и убийцу маркиза Артура. Но, хорошо рассуждать о чём-то, сидя у камина и потягивая подогретое вино с пряностями. Даже при наличии амнистии, герцог Маллеброк всё равно не устанет искать убийцу своего сына.