Я внимательно смотрел, а потом пришла жена. Открыв дверь, я вернулся на диван.
– Я фильм смотрю, очень интересный, – крикнул я, услышав шум воды в ванной: жена мыла руки.
Шум воды унялся, жена прошла мимо меня, плюхнулась в кресло и положила ноги на пуфик. Так мы сидели, пока минут через пять она не произнесла:
– Какая же скукотища.
– Чего скукотища-то? – возмутился я, – Феллини. Ты слышала хоть о нем?
– Конечно, слышала. Ну и что, что Феллини? Известный режиссер, да только это не значит, что мы сразу кланяться ему должны. Снимал же страшную нудоту́. – Она помолчала и добавила, – еще и черно-белую.
Я вздохнул и задумался, чем бы возразить.
Иногда на такой вот нудоте лучше видны человеческие отношения с миром, – выпалил я.
Может быть, – безразлично протянула жена, отвернулась к окну и стала смотреть на блестящие от солнца крыши домов.
Как прошел день? – спросил я.
Не спрашивай, – махнула она рукой, – просто сумасшедший дом.
Работала она в бухгалтерии одного завода по производству обоев, а я – инженером в частной фирме. Свою работу я уже давно хотел сменить, да повода уйти не было. Вот уж где скукотища, вот уж где настоящая нудота. Люди серые, словом не обмолвятся, кроме дележки каких-то сплетен. Даже не сплетен, а обрывков сплетен. Ничего плохого они мне не делали, да и я им тоже, просто я чувствовал, что мне там не место, что я просто растрачиваюсь попусту. Что касается жены, то ей работа, похоже, даже нравилась, по большей части, из-за коллектива, несмотря на сезонный «сумасшедший дом». Так бывает: в одном месте для сереньких людишек будто мёдом намазано, а в другом намазано – для светлых людей, способных дружить. Я, наверное, принадлежал к первым, вот меня к себе подобным и притянуло. С моей женой вышло наоборот.
Я деньги снял, – сказал я.
Хорошо, скоро пойдем выкупать путевки, – произнесла жена. – Ты ужинал?
Не-а.
* * *
Прямо у телевизора мы съели вкусный, но очень вредный ужин, приготовленный в местном ресторане быстрого питания и купленный моей женой по пути. Довольный, я развалился в кресле. Кстати, я забыл сказать. Я толстый. При моем росте метр семьдесят я вешу девяносто пять килограмм. Пока мне не слишком тяжело, потому что я еще молод. Но я точно знаю, перевали мне за тридцатку, и с бодрым и довольным видом придется попрощаться. Но пока можно есть, как я себя успокаивал.