Ты права, не пойду никуда, – сориентировался я.
Отдохни лучше.
* * *
Ближе к вечеру жена развешивала белье на балконе, а я сидел на кухне и пил чай с пончиками, слушая радио. Когда по радио прорекламировали железобетонные изделия компании «Бетонщик», в меня закралось какое-то смутное дежа-вю. Так, железобетонные изделия… что-то знакомое. И перед глазами встал образ. Тысячелистники! Их белые головки пробиваются из трещин в бетоне. Но ведь сейчас начало весны. Какие тысячелистники? А где я их видел?
Я изо всех сил напряг память, и в область осознания вошла чья-то сухая коричнево-серая нога. Она парила над землей. Немного погодя, я увидел голого и высохшего мужчину, парящего над землей горизонтально. Я застыл, припоминая невесть что, набрав в рот чаю и ткнув себе в лоб откушенным пончиком. Все так и было.
И вдруг меня окатил жар, сердце застучало, и я весь покрылся потом: я моментально вспомнил абсолютно весь вчерашний вечер! Один фрагмент за другим били меня, точно молния, а я окаменел. Отложив пончик и проглотив чай, я стал тереть глаза ладонями. Кафе в водонапорной башне, повсюду драпировка, Иван Родионович скрипящим голосом пытается мне что-то объяснить, а потом мы летим на Асафи – кажется так звали сушеного мужика – и тысячелистники в бетоне огромной ржавой оглобли на сваях, повсюду тряпки, мусор и странные люди. Немыслимо! Неужели все это происходило со мной? А как я домой попал? Он отвез меня или что? Последнее я не вспомнил, видимо, потому что уже в дороге спал.
Ошарашенный, я уставился на электронные часы на дверце холодильника. Голубые цифры сменились сначала на 17:25, затем на 17:26, и только когда сменились на 17:27, я проморгался, понимая, что то был не сон. Со мной всё это действительно произошло. Какой-то тихий, глубинный и протяжный ик подкатил к горлу со дна желудка и прозвучал в тишине кухни. Тихо зарычал холодильник. Вошла жена, налила себя чаю и уселась напротив меня.
Что ты такой озадаченный? – спросила она, откусив от пончика.
Да так, задумался, – ответил я и встал. – Мне надо пройтись.
Всё думаешь о работе?
О работе, – тупо повторил я.
Менять тебе ее надо, Боря. – Она выдержала паузу, необходимую, чтобы произвести эффект, – менять. Так ты совсем с ума сойдешь.
Это уж точно, – сказал я, даже не думая о работе.