И жить страшно маленькому человеку, как детки боятся войти в темную комнату. Но все бывает страшно первый раз, если впереди ждет тебя смерть!… Был человек, был маленький мальчик, был гимназист-подросток, был ученик духовного училища, был ученик семинарии, не закончивши ни то ни другое: из одного переведен, а другое оставил по болезни. Были – детство, отрочество, молодая юность, были экзамены по закону Божьему, где спрашивали вразбивку объяснение десяти заповедей, была болезнь, долгая больница, а потом работа-работа-работа, – все было!…
Когда же человек умирает, его везут на кладбище (оскорбительное слово – склад какой-то, где штабелями кладут гробы), и закапывают в землю, предав человеческий труп медлительному поеданию червей. В земле – черви роются в человеке, как в шахтах и катакомбах. Или еще, по смерти, отвозят в крематорий и там сжигают. И в крематории тогда дано человеку испытать последние человеческие судороги. (Преддверие таких мне довелось пережить: когда в мороз 28г я провалился в прорубь. Пока меня на телеге везли до домов, в мокрой заледеневшей одежде несколько верст, – я испытал, как сводило все жилы рук, ног и внутренностей даже. В тот раз я потерял сознание). В камере крематория в температуре до двух тысяч градусов Реомюра (1000г С), в две минуты истлевают вничто – гроб и человеческая одежда. Остается голый труп, и голый человек начинает двигаться: у мертвеца подгибаются ноги, и руки его ползут к шее, пытаясь захватить себе горло; голова втягивается в плечи. Если у того окошка, через которое видно, как две тысячи градусов Реомюра уничтожают человека, стоит живой человек со сломанными слабыми нервами, – у этого живого седеют волосы, и последние человеческие судороги кажутся ему нарушающими смерть, кажется что мертвец оживает в огне. Мертвец принимает бесстыдные позы, иногда вставая на четвереньки, поворачиваясь, пока весь не вспыхнет, а через двадцать минут от человека остается горсть пепла. Будто убивали живого, сожгли в мучениях.
Был человек, был мальчик, подросток, юноша; были радости, горести, успехи, обиды, гордости!
Маленьким мальчиком я видел похожую смерть кота Рыжика, очень печальную, – взрослые дяди бросили его умирать в костер «пожог-ямы». Кот передушил курей на ферме, а тут была пилорама. Рядом для сжигания сучков и отходов вырыта яма, в которой постоянно горел огонь. Кота убили, разбив ему голову. А когда его кинули в огонь – я мальчишка увидел, что кот вроде бы ожил в огне и кувыркался, пока не вспыхнул. Дети мыслят конкретными образами. После этого я долго сидел в саду, – солнцем ведая весь холод смерти.