– Але, – наглый баритон выдохнул в трубку хамоватый слог.
– Хуй в оче, – в тон ответил я и уже нормальным голосом добавил: – старшего позови, гомодрил.
Воцарившаяся на том конце линии тишина была неожиданной. Я надеялся, что абонент взорвется патетической тирадой, позволив моей совести спокойно прервать разговор и забыть о существовании таких людей как Лукич и Лида.
– Один ноль, -едва угадываемое ехидство в голосе человека, того же самого, кто сказал «але», разрушило мои планы на легкое завершение диалога.
– У вас шесть минут, – обозначил я свою позицию: – заинтересовать, попугать и наладить сотрудничество.
– Интересует все-таки, – по голосу сложно было сказать, что подразумевал под этими словами собеседник.
– Интересует работа, сложная, интересная, высокооплачиваемая, по профилю, – обрисовал я свои желания: – оценивайте показанные ранее способности в пятьдесят процентов. Плату назовете вместе с конкретной задачей, обещаю перезвонить и обсудить. Если есть что добавить, то я вас слушаю.
В возникшей паузе отчетливо был слышан продолжавший громко работать телевизор. Без предупреждения баритон продиктовал адрес почтового ящика и пароль. Убедившись, что я его запомнил, обещал уже сегодня выслать первое предложение.
– У меня просьба, – почувствовав, что общение подходит к концу, я неожиданно для самого себя озвучил родившуюся мысль: – как залог будущего сотрудничества, отбуцкайте почки Лиде, на редкость мерзкая баба.
– Хорошо, – баритон опять выдержал паузу и добавил: – пусть живет, отпустим.
За время всего разговора у меня не шел из головы голос Лукича, сказавшего, что у бывшей жены проблемы. Только сопоставив манеру общения и ведения дел пришлых, сформировалась догадка, что кое-кто может не пережить встречи с этими ребятами. Оставалось лишь гадать, где Матвеевна смогла выйти на ОГП, для которых и в нашем 21-м веке закопать человека было не проблемой.
***
Сегодня был знаменательный день, оставалось развернуть последние грани в подарке Эмм. Пообещав себе, что после этого загружусь в какой-нибудь виртмир и поиграю с полным погружением, я изнывал от нетерпения. Плоские игрушки, с выращиванием морковки на грядках или стрельбой по курицам на заднем дворе, довели меня до точки кипения своей картонностью.
Хотелось ощутить ветер луговых цветов, вонь ездовых животных, тяжесть взятого в руки оружия, панибратского сжатия плеча надежным доспехом, запах крови и пота в конце концов!