– Есть пять нарядов вне очереди, – эхом повторил срочник.
– Так-то, – кивнул дирижёр. Выдержал паузу, продолжил. – И я вас наказываю главным образом не за то, товарищ солдат, что вы были, как я понимаю в самоволке, за это ещё столько же надо, а за то… – музыканты вытянули шеи… – что в третьей части вашего Концерта, прямо с первого такта, если хотите знать, всё нужно исполнять только «крещендо»… Понимаете? Кре-щен-до!! С сильной экспрессией! С сильной! А вы, понимаешь, испортили всё…
Срочник от удивления рот открыл… Как и все, впрочем.
– Да-да, посмотрите внимательней партитуру, молодой человек, – дирижёр аж цвёл, подметив явную ошибку исполнителя. – Там двойной знак стоит… Двойной!! Резко, и категорически. Для всех исполнителей, причём! Понимаете? И для вас тоже! Двойной! А вы исполнили всего лишь… эмм… «фортэ»! Испортили вы всё, товарищ лауреат, испортили.
– Даже лауреат… – прошелестело по оркестру, – ух, ты!
– Да, кажется… – небрежно махнул на это рукой дирижёр. – Так кажется потом объявили. Так что, лучше верните ту грамоту в профтехучилище или куда там, товарищ Смирнов, и больше не позорьте наш оркестр. Понятно?
– Так точно!
– Вот, так! Кстати, а почему это Тимофеев у нас опять в очках?
Кто-то от музыкантов немедленно информирует: «Он на грабли наступил, товарищ подполковник».
– Опять, и на грабли?.. – ехидничает дирижер. Затем резюмирует: – Когда-нибудь вам, Тимофеев, голову снесут, а вы и не заметите. Ага! – Делая ироничные ударения на «вы» и «вам».
Музыканты оживились, зашевелились, легко и с удовольствием включаясь в знакомую и безразмерную тему нравственности и морали, но подполковник обрывает:
– Кстати, есть одна новость для нас. Я слышал, вроде объявлен конкурс, даже Международный, говорят, какой-то конкурс, на новый… – выдерживает паузу…
Тут же доносится чей-то громкий шепот, как подсказка дирижёру: «Гимн страны».
– Нет, товарищ Мальцев, а вот и не угадали, – не соглашается дирижер, – не гимн страны, это мы уже проехали.
– Ага, еще такой анекдот есть, про соединение ежа и ужа… – как сам себе, бурчит Кобзев.
– Кобзев! – нервно одергивает старшина, и делает страшное лицо в сторону неуёмного анекдотчика. – Ну, что ты, понимаешь, с ними…
– …а Гимн… Планеты! – как бы не замечая общего сарказма в аудитории, с ноткой высокопарности заканчивает дирижер, и скептически добавляет. – Может не Гимн, кантату, скорее всего.