Когда я закончила говорить, он некоторое время помолчал, после чего спросил:
— Вы никому об этом не говорили?
— Разумеется, нет! — воскликнула я.
Да за кого он меня принимает? Может, конечно, я не лучшая ученица в нашей группе, да и магией пользоваться мне, как и остальным студентам, до двадцати одного года запрещено, но это не значит, что я образец легкомысленности.
— И вам не нужно напоминать о том, чтобы вы и впредь никому не рассказывали о том, что слышали? — уточнил он.
— Не нужно! — выпалила я. — Я об этом и так знаю! Если вы думаете, что я… что я сразу же побегу всем об этом рассказывать, то вы меня недооцениваете! К тому же, если кто-то узнает или будет догадываться, что я это слышала, я тоже буду в опасности! Вы что, этого не понимаете?!
Я кричала что-то ещё, повысив голос и постепенно выпуская из себя всё накопившееся напряжение этого вечера, когда почувствовала на плечах его руки.
— Хватит! Немедленно прекратите истерику! — произнёс Дарий Княжевич, не особо деликатно встряхивая меня. Я замолчала, продолжая тяжело дышать. — Всё? — проговорил он, отпуская меня.
— Простите, — выдохнула я. У меня всё ещё дрожали руки, но первый порыв уже схлынул, и стало гораздо легче. На смену недавней запальчивости пришёл стыд. Совсем не в моих привычках вести себя так, как только что.
— Это вы меня простите, — неожиданно сказал он. — Я не думал, что вы так воспримете мои слова. Просто предупредил. Мне бы не хотелось, чтобы вам начала угрожать опасность. Но это, к сожалению, не исключено, даже если вы будете молчать.
Пока я пыталась осмыслить и переварить его слова, Княжевич завёл мотор, и мы куда-то поехали. На этот он раз он сам пристегнул на моём сиденье ремень безопасности. За окнами автомобиля стемнело.
— Вы что-нибудь ели? — неожиданно спросил он.
— Вечером ничего, — ответила я. Вернувшись в общежитие, я даже не вспомнила о том, что собиралась поужинать. — А куда мы едем? — спохватившись, поинтересовалась я.
— Ко мне, — невозмутимо ответил Дарий.
Дальше дорога продолжалась в молчании. Я смотрела в окно на мелькавшие там улицы освещённого фонарями вечернего города и гадала, известно ли Княжевичу об Университете Магии что-то, чего не знаю я. Интересно, расскажет ли он об этом, если я спрошу? Может быть, он просто ответит, что это не моё дело? И, пожалуй, будет прав. Но моё любопытство никак не желало остывать, а только разгоралось всё сильнее.