К колодцу, когда я вышла на площадь, выстроилась очередь. С тех пор как река Аринтара начала высыхать, им пользовались все больше и больше людей.
Торговые ряды уже открылись, на прилавки выкладывали рыбу, зерно, кожу. Большинство прилавков принадлежали губернатору, и над ними, как лоскут неба, трепетали голубые навесы с изображением желтого, как солнце, медового лотка.
Я уже направилась к бочке, как вдруг кто-то схватил меня за руку. Я отпрянула от неожиданности и едва не опрокинула ближайший прилавок. Овощи и фрукты посыпались на пыльную землю.
– Эй! – возмутился продавец. – Ты что это делаешь?
Я обернулась – посмотреть, кто меня схватил. Это была женщина в зеленом балахоне – такие носили те, кто работал в саду. Если так, то ей уже надлежало быть там – опоздавших иногда секли плетью.
– Извините, – сказала женщина торговцу, ни на секунду не сводя глаз с моего лица. – Ты – Изабелла Риоссе?
– Да. А кто…
Незнакомка стиснула пальцы на моем запястье. Она была маленькая, только немножко выше меня.
– Кое-что случилось.
– Вы что это тут устроили? – Торговец выступил из-за кучек картошки.
– Ката, – прошипела женщина, не обращая внимания на торговца. – Ты ее видела?
Я нахмурилась.
– Кату Родригес? – Мы с Катой учились в одном классе, но за все время разговаривали едва ли больше двух-трех раз.
Она закивала.
– Да. Я – ее мать. Ката говорила, что вы подруги, вот я и подумала, что, может быть, ты знаешь, где она.
Мне стало неудобно. Да, правда, я относилась к Кате лучше, чем другие, но она была очень тихая, молчаливая, и большинство ее просто не замечали.
– Извините… мне…
– Я искала везде. Когда проснулась, Каты уже не было… – женщина порывисто вздохнула. Рука ее вспорхнула к груди, пальцы затрепетали, как будто ей недоставало воздуха.
– Ты! Что ты здесь делаешь?
Мать Каты вздрогнула. Один из людей губернатора решительным шагом направлялся к нам, и толпа расступалась, как пшеница на поле, перед синим мундиром.
– Если увидишь, отправь ее домой, – торопливо проговорила женщина и, повернувшись, побежала в направлении губернаторского поместья.
– Ну, посмотри, что натворила, – сердито укорил торговец, собирая раскатившиеся овощи. – Нет-нет, не помогай, не надо – уж как-нибудь сам.
Ошеломленная, я дошла до угла рыночной площади, где мы с Люпе всегда встречались. Было в лице этой женщины что-то такое, что потрясло меня до костей. Только бы с Катой ничего не случилось.