– Моё, а как оно к вам попало? – всё было настолько неожиданно, что Люда по началу даже не очень удивилась, что её личное письмо к ленинградской подружке, которое она сама не далее как позавчера опустила в ящик в поселковом почтовом отделении, оказалось вдруг в руках человека вроде бы к почте никакого отношения не имеющего. Потом она заметила, что конверт вскрыт. Всё ещё не совсем понимая, что происходит, Люда машинально вынула письмо из успевшего потрепаться конверта, увидела, что некоторые строки в письме подчеркнуты жирным красным карандашом…
– Вы! Как вы смеете! Вы права не имеете! Это ведь тайна переписки, она же законом охраняется! Я буду жаловаться! – Люда густо покраснела, и не только от гнева, но еще и потому, что в письме содержались интимные подробности о встречах с тем самым Костенькой.
Однако, на Коренева слова Люды впечатления не произвели. Он молча ждал, пока девушка выговорится. Потом прихлебнул остывший чай: «Все, что вы говорите правильно. И права свои вы тоже очень верно понимаете. Тут только вот ведь в чем заковыка. Вот вы пишете, что живете хорошо, что колхоз о вас заботится, даже меня похвалили. Спасибо. Но вот дальше вы объясняете, почему все так хорошо – насчет дополнительных неучтенных полей, ну и так далее. А ведь это, по существу донос, да именно донос. Пропусти мы это письмо, и всему конец!»
– Почему же это донос? Я пишу в Ленинград своей закадычной подружке, очень порядочной девушке. Она никому не скажет, а и скажет, так что? Ленинград далеко, про наш колхоз там никто не знает.
– Вы ошибаетесь. Эта информация обязательно попадет не в те руки. Подумайте об этом. И еще. Это правда, тайна вашей переписки нарушена, вы можете даже сказать, что ваши права ущемлены. Но у нас нет другого выхода. Когда речь идет о судьбе многих людей, иногда приходится поступаться правами отдельного человека в какой-то степени. Прошу учесть на будущее. И последнее, в случае нужды разъяснениями не ограничимся. Возьмите ваше письмо.