Эта баба сработала как Штирлиц!.. После визита к майору подозрительной личности в очках, она на всю улицу заорала, что у нее кончилась соль и спички. Под этим предлогом она ломанулась к Ларченко. «Огородник» ворвалась в избу и застала хозяина с ножом в груди и со слабыми признаками жизни…
Майор умирал на руках Утехина. И именно тот услышал его последние слова Андрея Юрьевича:
– Этот гад украл агентурный архив.
– Кто это сделал?
– Сволочь.
– Ясно, что он сволочь! Ты, Ларченко, фамилию его назови. Покайся напоследок.
– Гад он ползучий, змеюка очкастая… Ты, полковник, вызвал «Скорую»?
– Вызвал!
– Не успеет…
Вот это и были его последние слова… С одной стороны Утехин подтвердил свою старую версию – виноват был Ларченко. А что толку? Где теперь искать чемодан с секретными бумагами? В этих делах такая бомба, что пострашнее птичьего гриппа!
Сначала на труп приехала вялая бригада ментов… А через час прикатила «Скорая».
Утехин вернулся в «Дубки», когда свадьба уже пела и плясала. Он смог утащить Вершкова в свой кабинет и коротко доложить обстановку. Генерал уже немного принял, но голова еще работала:
– Значит так, Утехин. Ты все сделал правильно. Хвалю! Но сегодня торжество портить не будем. А завтра в полдень начнем работать… У нас уже есть масса информации! Соседка же видела убийцу?
– Да, видела… Она сказала, что он был в очках и в шляпе. А еще – кособокий и хромал на обе ноги.
Этого момента Антон Маслов ждал двадцать пять лет… Он стоял перед мангалом, в котором дышали жаром угли – остатки березовых чурок. Под легким ветерком они краснели и взрывались синим пламенем.
Все это было за высоким забором коттеджа. Никто не мог видеть, как известный журналист вырывает из дела листы, комкает их и бросает в мангал. Через две-три секунды бумажный «колобок» вспыхивает, разваливается и улетает в небо струйками пепла.
Маслов жег только свое дело, свои расписки, свои агентурные сообщения, свои «сочинения стукача»… По сегодняшним временам из тех, кого он заложил, половина – робкие борцы за демократию, а вторая половина вообще не при делах. Эти люди просто мешали ему двигаться вверх. Это были придирчивые начальники, талантливые конкуренты или случайные свидетели его грехов.
При виде горящей бумаги Антон Петрович ощущал восторг и освобождение… Вот говорят, что у человека бывает камень на душе. А у Маслова была груда камней. И с каждым листом бумаги он срывал их с себя и сжигал в жаровне…