Вот тут даже шустрая Свечка замкнулась…
Про Любарского в городе ходили всякие слухи. Другие заместители мэра были нормальные – братались с криминалом, разводили семейственность, строили коттеджи, брали взятки разными способами…
А Любарский отличался тем, что был слаб по женской линии.
При советской власти его бы разбирали на парткомах вдоль и поперек. Со всеми подробностями!.. А сейчас – свобода! Можно всё! Кого хочешь, где хочешь и сколько хочешь.
В городе про Любарского ходило много баек. Называли сотни имен тех, кто побывал в его постели.
Его ругали, но не зло. В России этот грех легко прощают и мужчины и женщины.
Конечно, в том случае, если он не касается их самих…
У заместителя мэра было множество любопытных кличек – «Кот», «Сатир» и «Одноразовый»…
Последнее прозвище было наиболее точным. Это в том смысле, что он с каждой девушкой встречался только один раз…
И теперь этот самый женолюбивый человек возглавлял финальное жюри. Мэр города – веселый шутник! Назначить Любарского на такой конкурс – прямо, как козла в огород пустить!..
Жалко девочек! Отборная десятка костромских красавиц была обречена.
Свечка робко спросила Юсову:
– Вы сказали, Клара Петровна, что Любарский за нас возьмется?.. Это в каком смысле?
– Прежде всего – в прямом!
* * *
В коттедже Зелинского царила легкая паника…
Дело не в том, что надо было хоронить Вадима и водителя. Это вопрос технический, решаемый на уровне референтов и хозяйственников.
И не то страшно, что взрыв разнес соседу ворота и разбросал по его участку детали от машины и фрагменты тел.
Ужас в другом!
В глубине души ни Зелинский, ни Горский не сомневались, что покушались не на дорогой джип класса «Люкс»… И не на секретаря-референта по имени Вадим… И, тем более, не на тихого водителя, с которого и взять-то нечего.
Ёжику было понятно, что взорвать хотели Юлика Зелинского…
И не попугать, как это бывает, а уничтожить, как класс! С твердой пролетарской жестокостью!.. Разорвать на кусочки. Распылить по соседскому газону, по дороге и по кустам за обочиной.
От этих мыслей Зелинский впал в ступор. Даже через сутки после покушения он всё еще не пришел в себя…
Юлик натурально испугался! Он спрятался в своем кабинете. Он сидел там, в полумраке – при закрытых жалюзи и шторах…
К себе он допускал только Горского. Но не для бесед, а для совместного молчания и распития спиртных напитков.