— И в чем степень интереса в женском чтиве?
— Романтика. Сколько бы я не читал, вижу, что написанные женской рукой истории показывают мир не таким какой он есть на самом деле. Вы рабыни чувств, которых у нас нет, но сколько бы я не думал об этом, меня поражает ваша эмоциональность, завораживает мимика, потрясает до глубины души ваша самоотверженность с которой вы готовы отстаивать то, к чему испытываете чувства. И чем дальше я заходил в изучении этого вопроса, тем сильнее убеждался в том, что воздать вам награду не так уж сложно.
— Что ты имеешь ввиду?
— Быть романтиком. Это не сложно, Кэтрин. Достаточно просто приглядеться и прочитать на ваших лицах о том, чего жаждет неспокойное женское сердце.
С каждым словом он поворачивался все сильнее, буквально придавливая меня к себе, и наклонялся все ближе, заглядывая в глаза своими черными проницательными омутами.
— И? Твои слова звучать как способ дрессировки.
— Неет, — он покачал головой. — Это звучит как признание в непонимании.
— В непонимании чего?
— Почему мужчины не могут делать то, что так просто, если за это могут видеть, как меняются ваши лица, освещенные искренней любовью.
— Я не знаю…
— И я не знаю. Но может когда-нибудь, у меня будет шанс понять, — прошептал мне в губы, продолжая прямо смотреть в мое лицо и позволяя ловить дрожание черных ресниц.
Он был так соблазнительно близко, так умопомрачительно рядом, что я даже не подумала о том, чтобы оттолкнуть его или ускользнуть от недвусмысленной близости.
Стефан был аккуратен.
Он прижался к моим губам поцелуем, пропитывая запахом мяты и дуба, касаясь нежно, вопросительно, ожидая моего разрешения.
Я никогда себе не врала, и стоя со Стефаном в гостиной прекрасно понимала, что не хочу его отталкивать, не вижу смысла прогонять от себя того, с кем все равно необходимо было сблизиться. И если я могу смягчить для себя собственное падение – я это сделаю не задумываясь.
Ответив ему, ощутила, как сладко вампир это принял, отдаваясь моей взаимности. И получив разрешение мужчина ладонями обхватил мое лицо, целуя так чувственно, что я не удержавшись простонала ему прямо в рот.
Он держал меня крепко, но осторожно, будто переживал, что может оступиться и испугать, продолжая томно и страстно изучать мой рот, затапливая сознание туманной пеленой взаимности.