– Только у нас? – Феликсовна хитро улыбнулась.
– Остальные меня в данный момент не волнуют. – Женя выпил.
– Я не знаю, честно говоря, что у нас с тобой может быть настоящего, поскольку перспектива не просматривается, но выпить выпью. – И Ольга сделала один глоток из стакана.
– А ты поменьше о перспективах думай, – закурил Васильев, выпустив густое облако дыма. – Такое время настало, Феликсовна, что одним днем жить нужно. Вот здесь, например, на этой войне непонятной: сегодня живой-здоровый, а завтра или труп, или калека. Какая, к черту, перспектива?!
– Ну-ну, – настроилась слушать дальше Ольга.
– Ты думаешь, я сейчас философию своей жизни тебе нарисую? – серьезно говорил уже расслабившийся от водки Женя.
– Надеюсь, – улыбнулась Феликсовна.
– Не хочу тебя утомлять. Надо проще.
– Будь проще, – хмыкнула Ольга и закольцевала банальную фразу: – И люди к тебе потянутся.
– Все люди мне не нужны. Кто-то один нужен. – Музыкальный плач французов толкал Женю на откровенность.
– Я так понимаю, что в настоящий момент это Феликсовна. – Ольга демонстративно направила взгляд в потолок.
– А почему это так тебя веселит? – с печальными глазами спросил Васильев, не думая об ответе. – Ты видишь, что нравишься, что я хочу быть с тобой, мне с тобой интересно… Что тут смешного?
– А смешно здесь то, что подобные возвышенные разговоры я слышала сотни раз, – вздохнула Ольга, и глаза ее похолодели, – и знаю, что это обычное словесное оформление вполне земного желания залезть ко мне в постель.
Расстрелянный в упор Васильев онемел на какое-то время. Кровь хлынула в голову. Лицо вспыхнуло.
– Ну, раз так, – он смешался, не зная, что еще сказать, – я пойду. Спасибо за все! – и поднялся.
Ольга, тронутая его растерянностью и обидой, опустила глаза. Стало стыдно.
– Ладно. Извини меня. Останься.
Женя, в полном душевном раздрае, не знал, что делать.
– Не обижайся, – продолжала Ольга. – Сам знаешь, каково одинокой бабе на войне, среди кучи мужиков, у которых почти поголовно семейное положение – «командировочный»…
Васильев сел.
– Наливай! – Феликсовна подсказала выход из тупика. – Мы еще не выпили обязательный третий тост по вашей старой афганской традиции – за тех, кого с нами нет.
Женя молча налил, встал, подумал и выпил. В голове размазанно, нечетко мелькнуло несколько лиц погибших ребят.