Они стали жить вместе, но было так трудно! У Лёшки начался «кризис жанра» в творчестве, а Марина вдруг обнаружила в себе странные способности: оказалось, что она может читать чужие мысли! Мало того – стоило ей сильно расстроиться или разозлиться, как сама собой начинала биться посуда! «И зачем это мне? Для чего? – недоумевала Марина. – Больше проблем, чем хоть какой-нибудь пользы…» Но польза все-таки была – Марина обнаружила, что может снимать головную боль и даже легко залечивать разные царапины и ожоги.
Но, несмотря на все эти способности – а может, именно из-за них! – семейная жизнь Марины налаживалась с большим трудом. Жили они с Алексеем едва сводя концы с концами: много ли могли они заработать – никому не известный художник и простой редактор в издательстве. И если бы не галерейщица и меценатка Валерия, жена бизнесмена Анатолия Свешникова, загадочная дама необыкновенной красоты, к которой Марина даже ревновала сначала своего Лешего, – они так и перебивались бы с хлеба на воду. Валерия, обладавшая такими же удивительными способностями, как у Марины, только гораздо более мощными, сразу обратила внимание на эту пару и взяла их под крыло. Она продвигала Алексея, используя все свои возможности, которых у нее было предостаточно, а к Марине относилась гораздо нежнее, чем к собственным детям: девочкам-близняшкам Миле и Кире, приемышу Степочке, чернокожему мальчику, взятому из дома ребенка, и к Аркаше – сыну первого мужа.
А потом все понеслось по нарастающей: тяжелая беременность Марины, подготовка первой Лёшкиной выставки, роды, открытие выставки… Беспокойное время. А еще Стелла, первая жена Алексея, попросила Злотниковых принять на лето ее дочку, которую не с кем было оставить: сама Стелла собиралась перебраться в Америку и ей нужно было уехать. Недолгое пребывание Риты очень сильно подействовало на всех, ведь Леший так любил девочку! Когда Стелла окончательно забрала Риту, Алексей снова запил, и Марине даже пришлось применить свой дар, чтобы вытащить мужа из запоя. Она с трудом осваивалась с открывшимися способностями и тяжело приспосабливалась к новому ви́дению: ей, такой замкнутой и сдержанной, совсем не хотелось слышать чужие мысли или манипулировать чужим сознанием! После нескольких не слишком удачных экспериментов с Лёшкой она решила, что никогда больше не станет «лезть ему в голову», и слово держала.