В зале Почета с потолка падали кирпичи. В зале Свадеб обрушились стены. Двор для конных тренировок оказался полностью засыпанным осколками мозаик.
– Вниз, вниз, мой господин!
Широченные бронзовые ворота, сквозь которые прежде свободно проезжала колесница, смяло и порвало в клочки. Кто-то зажег факел, мы ступили в подземелье. Сверху все сильнее доносился рокот моря. Водяной колосс расправлял плечи над хребтом Плакальщиц. В последнем усилии я вывернул голову и увидел отца. Крошечная фигурка Андруса Закайи воздевала руки среди зубцов клонящейся башни.
– Вниз, за мной! – прорычал некромант.
Киру Льву пришлось прокладывать путь мечом. Кир Дрэкул хлестал встречных плетью из синего пламени. Толстяк Исайя просто расшвыривал людей налево и направо. Лестница крошилась, земля сыпалась за шиворот, в стенах визжали замурованные когда-то скелеты братоубийц.
Наконец кир Дрэкул свистнул, наступила тьма и тут же вспыхнули ведьмины огни в черепах единорогов. Мы находились в мастерской некромантов. Каменная плита, испещренная клинописью Нижнего мира, задвинулась за нами.
Люди едва успели отдышаться после безумного бега, как своды каземата потряс тяжкий удар. С невидимого потолка хлынули потоки воды. Заверещали летучие мыши. Кир Дрэкул махнул рукой, на дальней стене осветилась подробная карта империи, нанесенная на шкуру белого буйвола. Такой карты я не встречал даже в кабинете отца. Границы известного мира здесь не совпадали с границами нашей великой империи, они простирались гораздо дальше, и странно скручивались, будто края шкуры подпалило огнем.
– Смотрите, смотрите… – забыв про разбитое лицо и вывихнутую руку, толстяк Исайя указывал на то место, где магическими красками полыхала Таврия. – О, лучше я был бы слеп глазами, чем сердцем!
Треть Херсонеса вздрагивала, полуостров тонул в дыму, горы сменили очертания.
– Над нами море, – Лев Закайя подставил ладонь барабанящим соленым каплям.
– Что же делать? Как нам выбраться? – заозирались солдаты.
– Склавены говорят, что дерево лучше прятать в лесу, – кир Исайя стер со лба кровь. – Наверху молодого эгемона ждет проклятие Свитка. Его попытается убить всякий, жаждущий милости императора.
– Значит, нам один путь, – губы некроманта изогнулись змеей. – Нам путь вниз. Туда, где прокляты все.