Замер и кот, глядя на человека.
Максим присел на корточки.
– Плохо, да, рыжий? Есть хочешь?
Глаза у кота стали ещё больше, зрачки расширились.
– Обижают? – продолжал Максим. – Хочешь, вынесу чего-нибудь?
– Мяк?! – не промяукал – сказал котяра.
Максим улыбнулся.
– Подожди, сейчас вынесу.
– Что-то забыл? – спросила Татьяна, когда он появился на кухне.
– Кота хочу покормить. Есть чего-нибудь, косточки там, молоко?
– Ещё чего, – удивилась дородная, полная, с толстыми ногами и животом, пятидесятилетняя женщина, пережившая двух мужей. – Яду ему, а не косточек.
– Тань, ты куриный суп собралась готовить, отрежь гузку и лапы и не ругайся, божья тварь таки.
Поворчав, сестра обрезала тушку курицы.
Кот не ушёл, хотя и сидел теперь за углом дома, перед кустами малины, готовый чуть что скрыться.
– Вот, принёс, Чума, – показал курятину Максим. – Хреновую кликуху тебе дали. Буду звать тебя Рыжий, если не возражаешь. Приходи вечером, ещё чего-нибудь вынесу.
Он бросил мясо ближе к забору.
Кот проводил куски взглядом, вопросительно и недоверчиво глянул на человека.
– Ешь, не яд, – засмеялся Максим. – А то я подумаю, что ты не голоден.
Кот не спеша подошёл к мясу, понюхал, ещё раз удивлённо посмотрел на Максима, потом ухватил ближайший кусок зубами и даже не съел – проглотил всю порцию за пару секунд, судорожно обнюхав дёрн вокруг.
Стукнула дверь: вышла сестра.
Кот махнул в кусты, исчез.
– До вечера, – проводил его глазами Максим.
– Чума? – спросила Татьяна.
– Рыжий, – ответил он.
Вечером кот не пришёл. Зато заорал ночью.
Максим достал из холодильника кастрюлю с супом, выловил два куска курятины, вышел на крыльцо.
Дождя не было, но тучи затянули всё небо, дул неприятный, холодный ветер, и невольно вспоминалось русское: в такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит.
– Рыжий, – позвал Максим.
Раздался шорох. По забору царапнули когти, в отсвете фонаря на улице проявилось жёлтое пятно, фосфорически мигнули глаза.
Максим положил мясо на ступеньку крыльца, поднялся повыше.
– Ешь.
Кот приблизился. Вид у него был пришибленный, с правого бока исчез клок волос, за ухом виднелся шрам, правую лапу он держал как-то странно, практически не наступая на неё.
– Что у тебя с лапой?
Тон подействовал: вряд ли со зверем кто-либо разговаривал так мягко.
– Мяк, – коротко сказал кот, сделав ещё шаг.