Близость железнодорожной станции определила самое интересное занятие: мы ходили провожать паровозы. Вокзал накатывал волной тревожного ожидания далеких странствий. Мечталось, что вагончики, в которых жили станционные рабочие – это города на колесах. В них живут особенные люди. Они всю жизнь в пути. Грезились, почти осязались их будущие разъезды, тихие полустанки и далекие города, непременно похожие на этот, Город нашего детства.
Позже я исколесил полмира, но в каждой точке пространства помнил о городе простых и чистых желаний. Где сны и сказки были такой же реальностью, потому что воспринимались непосредственно и ясно. Почему же все так перекрутилось потом? Почему удавка жалкой, щадящей полуправды, наматываясь и вырастая, все сильнее сдавливает дыхание совести?
А паровозы мылись, заправлялись водой, грузились углем и сыто отдувались. Эти огромные машины внушали уважение. Машинисты не воспринимались совсем. Казалось, паровозы существуют сами по себе.
Слушать вокзальный гомон, смотреть, как составляются поезда, хотелось до бесконечности. Наверное, я родился с жаждой странствий или это следствие постоянных переездов от западной Украины до Сахалина и обратно. Однако, перестук колес, притихшие ночные полустанки, далекие огоньки и кочевая жизнь навсегда остались воплощением счастья и несбывшейся мечтой детства.
Попасть в соседний двор мы никак не могли. Его охранял дворник. Дворник был очень строг и даже на вид жесток. Ходили слухи, что у него есть плетка. Я не боялся дворника. Видимо чувствовал его справедливость. На обожженном лице его глаза выглядели грустными и выразительными, Как у человека, вдруг потерявшего речь. Я думаю, он мог бы наказать нас за что-нибудь плохое. А что, собственно, хорошего мы делали?
Если перебросить камень через крыши гаражей, – как раз попадешь в соседний двор. Что мы и делали. Конкретных целей не было, и это можно было назвать игрой. Многое можно было бы назвать
как-то иначе, пригладить, заштриховать, затуманить, забыть…
Дворник подрабатывал. Он ездил на трофейном Опеле с бензопилой и пилил дрова. Опель, пила и сам дворник – все было интересно. Работа шла в нашем дворе. Заказчиком был сосед, полковник. Подошел момент расплаты. Цена была условленна, но тут жена полковника как-то, пакостно, подмигнула и он протянул дворнику только одну бумажку. Дворник обескуражено смотрел на наглый, ухмыляющийся обман. Он медленно собрал пилу, вытер слезы унижения и уехал.