Аммунас привлёк её к себе, от возбуждения его била сильная дрожь и…, он не удержал в себе страстное желание.
Жрица открыла глаза, растеряно взглянула на царя. Потом холодно усмехнулась, огонёк презрения светился в её тёмно-карих глазах. Она поднялась, не спеша оделась и вышла, молча, не оборачиваясь на Аммунаса.
Собравшейся возле храма паломникам, было объявлено, что царь успешно справился со своей миссией. Народ радовался, но стоявшие рядом с царём и жрицей придворные заметили недовольство жрицы, ни разу не улыбнувшейся ликующей толпе.
Что бы отвлечься от грустных воспоминаний, Аммунас стал рассматривать пирующих. Его внимание привлекли двое юношей, оба высокие, крепкие, похожие друг на друга. Старшему мальчику было лет четырнадцать, другой немного младше. Они были явно первый раз на празднике, с интересом смотрели на всё происходящее.
Аммунас подозвал Цуруса:
– Кто эти юноши?
– Это мои сыновья, Солнце моё18. Старший мальчик – Тахарвль, младшего зовут Тарухус.
– Красивые у тебя сыновья, так выросли, я их не узнал.
– Да, – Цурус горделиво вскинул голову, – когда они ещё подрастут, будут служить тебе царь, так же как и я, их отец.
– Это хорошо, – Аммунас одобрительно покачал головой.
Их разговор прервали звуки падающей посуды, испуганный женский визг. Высокий, узкоплечий человек с кривым носом и безумным огнём в глубоко посажённых глазах, сметал со стола кубки, подносы, чаши своими худыми костлявыми руками, потом схватил нож и начал в исступлении втыкать его в стол.
«Опять Хуццияс напился! Послали же мне боги зятя. Дочь жаловалась, что в последнее время он стал много пить, напившись, становился совершенно невыносимым. Что бы жениться на ней, этот негодяй, так лебезил передо мной, льстил мне, вёл себя тихо и уважительно. Но, став царским родственником, показал всю свою гнусную сущность и буйный нрав».
– Цурус, я слышал, что Хуццияс и тебе родственник?
– Дальний, – мрачно ответил Цурус.
– Так успокой его, а то он тут всё тут переломает, да вдобавок, ранит кого-нибудь.
Двое воинов, по приказанию Цуруса, вытащили Хуццияса из-за стола и поволокли его одну из комнат храма. Хуццияс пытался вырваться, лягал ногами воинов, ругался.
«Я бы не стал наказывать воинов, если он разозлит их, и те в гневе перережут ему горло. – Аммунас неосознанно ощущал опасность, исходящую от его зятя. – Как сделали это лазутчику, который пытался узнать тайну изготовления железа. Кто стоял за ним так и не выведали. Он ссылался на какого – то хуррита