Граф Рочестер, если отвлечься от того, что он сочинил несколько скабрезных стишков, был широко образованным человеком. В 14 лет, закончив оксфордский колледж Уодем, он, согласно «Википедии», получил степень магистра искусств, блестяще знал латынь и греческий, переводил на английский классических поэтов: Овидия, Сенеку, Лукреция и др. О Джоне Уилмоте с восторгом отзывался Вольтер, произведения графа цитировали Гете, Дефо, Теннисон и многие другие крупнейшие культурные деятели. Стало быть, и в «Синьоре Дильдо», своем далеко не самом серьезном произведении, он не мог не остаться самим собой, не мог в одночасье утратить ни своей образованности, ни обширных познаний, ни культуры – насколько это понятие применимо к столь антикультурному художественному явлению, как «Синьор Дильдо». Граф не мог, пускай в такой раскованной и рискованной форме, не донести до читателя какой-то мысли, – помимо той, о которой он говорит, что называется, прямым текстом.
Таким образом, в данном стихотворении мне удалось обнаружить некоторую загадку, разгадка которой, впрочем, благодаря авторскому намеку обреталась на самой поверхности текста. Мне представляется вполне убедительной следующая его трактовка. Поставив в ряд реально существовавших людей знатного происхождения более чем нецензурное словцо, точнее говоря, облекши это словцо плотью и кровью, одушевив его, сделав живым персонажем своего стишка, граф, на мой взгляд, тем самым подчеркнул, что и все остальные персоны из настоящей крови и плоти, реально существовавшие лица, знатные современники графа, фигурирующие в тексте, под стать капитану Каццо; что они такие же, как и он, – грубые, испорченные, распутные; что они по своей развратной природе – точно так же, как и он, – не могут вести себя иначе, не могут не заниматься всяческими половыми непотребствами. И на это обстоятельства указывают их имена, которые автор подбирал, по-видимому, с особой тщательностью, вставляя в стишок не первые попавшиеся, а только те из числа «говорящих», которые так или иначе встраиваются в ряд, возглавляемый итальянским Членом, капитаном этой титулованной команды. Присмотритесь к ним, словно говорит автор, к этим сливкам общества, к этим знатным особам, кичащихся происхождением и древностью рода. Они образованны и культурны, они утонченны и куртуазны, они красивы и элегантны, но все это всего-навсего позолота, мишура, ничтожный блеск, поскольку на самом-то деле они донельзя развратны, скабрезны и пошлы, как… как их далекие предки, прародители, пращуры, передавшие им, своим потомкам, все свое родо-начальное беспутство, всю свою фамильную гнилую сущность, закрепленную в родовых именах, а по сути дела – кличках, своего рода клеймах, тавро, каиновых печатях.