Щекотка губ и холодок зубов,
Огонь, блуждающий в потемках тела,
Пот меж грудей… И это есть – любовь?
И это всё, чего ты так хотела?
Да! Страсть такая, что в глазах темно!
Но ночь минует, легкая, как птица…
А я-то думал, что любовь – вино,
Которым можно навсегда упиться!
Вот уж поистине, как говаривал Антон Павлович, когда подают пиво, не следует искать в нем кофе. Лирический индивидуум страшно разочарован ночью, проведенной с женщиной. Он получил не совсем то, что ему хотелось – щекотку, холодок, внутренний огонь и пот меж грудей (и ведь избрал нарочито пренебрежительные слова!), – и это дало повод поэту вознестись в эмпиреи, спикировать в глубины философии, рухнуть в меланхолические размышления. А я-то думал… в недоумении говорит автор стишка там, где думать особенно и не полагается. Значит, не то думал или не о том, значит, это не любовь, делаем мы вывод, раз не произошло того, о чем мечталось автору сих строк. Петрарка, скажем, упился вином любви раз и навсегда, причем объектом его воздыханий была женщина, даже не подозревавшая о его существовании. Неужели в самом деле – любовь утоленная умирает, неутоленная – живет вечно, как это заявлено в дивном рассказе Джека Лондона «Когда боги смеются»?
Евгений же Евтушенко не упустил случая плюнуть на подол женщины, с которой провел ночь – то ли он сам, то ли его лирический персонаж.
Ты спрашивала шепотом:
«А что потом? А что потом?».
Постель была расстелена,
и ты была растеряна…
Но вот идешь по городу,
несешь красиво голову,
надменность рыжей челочки,
и каблучки-иголочки.
В твоих глазах – насмешливость,
и в них приказ – не смешивать
тебя с той самой, бывшею,
любимой и любившею.
Но это – дело зряшное.
Ты для меня – вчерашняя,
с беспомощно забывшейся
той челочкою сбившейся.
И как себя поставишь ты,
и как считать заставишь ты,
что там другая женщина
со мной лежала шепчуще
и спрашивала шепотом:
«А что потом? А что потом?».
Дамы бывают разные, и это не приходит автору в голову, ему проще иметь дело с теми, кто робок, неуверен в себе, растерян и кто не может или не хочет себя поставить. Но есть и такие женщины, которые из тысячной своей ночи с мужчиной выходят свежими и целомудренными и которых необходимо добиваться каждый день, каждый час, каждую минуту. Говорят, есть такие цветы (их немного), раскрывающиеся только по ночам, только ночью дарящие миру свою красоту, и стоит сорвать такой цветок, как он попросту исчезнет. А поэту хочется именно сорвать, да и, похоже, растоптать.