Белый китель - страница 11

Шрифт
Интервал
Живут себе, не ведая
ни горя, ни труда,
В необозримых зданиях
на высоте гигантской
Счастливые красивые
у чистого пруда…
По улице Аптекарской
сквозь арки виадуков
Они летят – не нужен им
планёр и парашют —
И улицей Ферганскою
детей своих и внуков
В сады ведут фруктовые,
а в детский – не ведут.
Две эти чудо-улицы
обильно оцветованы,
А плюс – пестро от бабочек,
колибри и стрекоз,
Идёшь по ним и думаешь:
«Наверно заколдованы
Нечаянные заросли
бессонных тубероз…»
Идёшь по ним и думаешь:
«Вот странные названия!»
Ведь нету на Аптекарской
ни клиник, ни аптек,
Поскольку на Аптекарской
телесные терзания,
А заодно душевные
осилены навек.
И на Ферганской – нате вам —
дороги мчат канатные,
В тенях надводных высятся
хоромы тишины
И рощи по обочинам,
и сосны неохватные,
Но всё это немыслимо
вдали от Ферганы.

Неверный сонет

Под утро мой торжественный кошмар,
Где призраки встречались, вдруг ударил
В оконное стекло колючим снегом,
И я упал, боясь, что разобьёт.
И пробудился, холод ощущая
Дрожащим мозгом всех моих костей,
И брёл к воде в отчаянной надежде,
Что призрака в моём жилище нет
И встретимся мы только за чертою,
Светящейся в тумане над рекой,
И осенью, не будущей конечно,
А той, что дальше утренней звезды,
Невидимой из улья городского.
Прилёг опять – согреться и уснуть.

Дом-призрак

Есть утлый дом у поминанья:
В том доме лестница скрипит,
Страницы книги без названья
Сквозняк прихожий шевелит
И шаг за шагом в тёмном свете
Свершаешь с тяжестью подъём —
Как бы вытягиваешь сети,
Где рыба бьёт о смерть хвостом
И проникаешь в жалкой вере,
Что это всё ещё не всё,
Через незапертые двери,
И сквозняком тебя несёт
Туда, туда, где подоконник
Не вырван в треск из-под окна,
Где мраморный шагает слоник
И в золотой накат стена,
Где стала следствием причина
В углу, пыли, не под замком
И старым швейная машина
Укрыта кружевным платком.

После Доджсона

До Доджсона, возможно, не дошло,
А нам издалека, из-за заслонки
Отлично видно белое весло
И кружева рассеяны и тонки,
И там, где он в плену сердитых глаз,
Вода стоит с кувшинками и тиной
И никогда обеда тихий час
Его безумной песни лебединой
Не оборвёт, и кроличья нора
Безвестности рыдающею тьмою
Не выведет любви из-под пера
Ни осенью грядущей, ни зимою,
Не выведет любви из-под моста,
Не выдюжив морали и проверки,
Лишь графикой ожившею с листа
Скользнут по водной глади водомерки,
Лишь, тая, воск стечёт под облака
Следующая страница