– Танец семи покрывал, – сказал Гарольд. Гарри рассмеялся. – Он по-прежнему надеется в сентябре начать учебу в Кембридже?
– По-моему, да. Но после аварии сын так изменился, что меня уже ничего не удивит.
– А как он изменился?
– Да прямо так и не сказать… Он резко повзрослел, год назад я его таким и представить не мог. И кажется, я знаю, отчего так произошло.
– Звучит интригующе.
– Да так оно и есть. Я тебе подробно все расскажу, когда в следующий раз буду в Нью-Йорке.
– Стоит ли ждать так долго?
– Стоит, потому что это как… как я пишу: я понятия не имею, что произойдет, когда переворачиваю страницу.
– Тогда расскажи мне о нашей уникальной девочке.
– И ты туда же!
– Пожалуйста, передай Джессике, что я повесил ее рисунок осеннего Мэнор-Хауса в своем кабинете, рядом с Роем Лихтенштейном[4].
– Кто такой Рой Лихтенштейн?
– Нынешнее повальное увлечение ньюйоркцев; только, по-моему, долго не продержится. Джессика, на мой взгляд, куда лучший рисовальщик. Пожалуйста, скажи ей, что, если она нарисует мне осенний Нью-Йорк, я подарю ей на Рождество Лихтенштейна.
– Сомневаюсь, что она слышала о нем.
– Пока я не повесил трубку, могу поинтересоваться, как продвигается последний роман об Уильяме Уорике?
– Продвигался бы куда быстрее, если бы меня то и дело не отрывали от работы.
– Прости, – усмехнулся Гарольд. – Мне не доложили, что ты сейчас пишешь.
– Суть в том, что Уорик столкнулся с непреодолимой проблемой. А точнее, с ней столкнулся я.
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет. Поэтому ты издатель, а я – автор.
– А какого характера проблема? – не унимался Гарольд.
– Уорик нашел тело бывшей жены на дне озера, но он твердо уверен, что сначала ее убили, а уже потом утопили.
– Так в чем проблема-то?
– Моя или Уорика?
– Сначала Уорика.
– Он вынужден ожидать по крайней мере двадцать четыре часа, чтобы получить на руки заключение патологоанатома.
– А твоя проблема?
– У меня есть двадцать четыре часа, чтобы решить, что должно быть в этом заключении.
– А Уорик знает, кто убил бывшую жену?
– Не наверняка. На данный момент подозреваемых пятеро, и мотив есть у каждого… И алиби.
– Но ты, полагаю, знаешь, кто это сделал?
– Не знаю, – со вздохом признался Гарри. – А если не знаю я, значит не может знать и читатель.
– А не кажется ли тебе это слегка… рискованным?
– Согласен. Но в этом также есть вызов как для меня, так и для читателя.