Спустя какое-то время наши разведчики получили информацию о том, что, после того как ребят захватили, душманы несколько дней водили их связанными по кишлакам, и мирные жители с неистовой яростью пыряли ножами беззащитных, обезумевших от ужаса мальчишек. Мужчины и женщины, старые и молодые… Утолив кровавую жажду, толпа охваченных чувством животной ненависти и страха за свою жизнь людей забросала полуживые тела камнями. А когда каменный дождь повалил их с ног, за дело взялись вооруженные кинжалами душманы…
Столь чудовищные подробности стали известны от непосредственного участника той бойни, захваченного во время проведения очередной операции. Спокойно глядя присутствующим советским офицерам в глаза, он подробно, смакуя каждую деталь, рассказывал об издевательствах, которым подвергались безоружные мальчишки. Невооруженным взглядом было видно, что в тот момент пленный получал особое удовольствие как от самих воспоминаний о пытках, которые выпали на долю наших ребят, так и от бессильной злобы тех, кто его слушал.
Руки полковника Кошубы, присутствовавшего на этой чудовищной исповеди, непроизвольно сжимались с такой силой, что пальцы сводило от боли. Стиснув зубы, он собрал всю свою волю, чтобы не кинуться на сидящего перед ним человека. И в своих чувствах он был не одинок. Желваки играли на скулах советских офицеров. Кровь закипала в жилах. Но никто не сорвался. Никто не поддался на явную провокацию. Напоследок, прежде чем покинуть помещение в сопровождении присутствовавших здесь же хадовцев, пленный с вызовом бросил испепеляющим его глазами «шурави»: «Запомните, пока вы здесь, – мы вас, собак, убивали, убиваем и будем убивать беспощадно!»
Неудивительно, что после того, как наши солдаты видели подобные зверства, места состраданию в их душе не оставалось. На смену ему приходила жажда мести. Над пленными духами издевались «кто во что горазд». До столь изощренных пыток дело, конечно, не доходило, но бить – били. По-нашему, по-славянски, с душой… Это война… Страшно, да только из песни слов не выкинешь. Всегда, во все времена жестокость порождала еще большую жестокость, насилие порождало насилие. Ничего нового – все старо, как мир.
Контрразведчики и командование всеми силами старались предотвращать подобные всплески самосуда, да разве за всеми уследишь… Большинство задержанных через определенное время начинали на чистом русском языке кричать: «Слава ВДВ!» Какими способами стимулировали их лингвистические способности, судить не буду. Все понимали, что не уговорами. Но уличить в конкретных злоупотреблениях никого не могли.