Я с тоской посмотрела на алые пятна на ладонях и на несколько волдырей. Кожа до сих пор горела, а любое движение приносило боль. Пришлось отказаться от идеи дальнейшего изучения Библии, уж слишком больно оказалось даже просто держать ее на весу.
— Раз успеем, могу ли я попросить остановить карету на две минуты? — спросила я, приметив на одной из обочин широкие листы прохлад-травы.
— Да, пожалуйста, — Кроули постучал в стенку кареты, приказывая вознице притормозить коней.
Я выскользнула наружу и, едва сдерживая шипение, нарвала лечебных растений: теперь нужно было приложить их к ожогу — и обычно уже через полчаса становилось легче.
— Это еще что за гербарий? — спросил Кроули, когда я вернулась.
— Прохлад-трава, — ответила, не обращая внимания на его сарказм, и принялась прикладывать листы к горящей коже.
Кроули закатил глаза к потолку.
— С тем же успехом можно помолиться, и тогда, возможно, Бог свершит чудо и ожоги пройдут сами, — саркастично продолжал Кроули, склоняясь ко мне ближе. — Покажите, что там у вас. И выбросьте уже эту грязь, еще заразу занесете.
И требовательно протянул руку к моей ладони, так будто я ему должна что-то.
— Вот еще…
— Не дурите, аббатиса, — Кроули буквально поймал меня за запястья, заставляя вывернуть руки ладонями вверх. — Да не дергайтесь, тут работы-то на две минуты.
Я застыла, не совсем понимая, что этот гад собирается делать.
Но держал он тем не менее крепко, пришлось бы брыкаться ногами, чтобы попробовать выпутаться.
Мужчина же прикрыл глаза, сосредотачиваясь, и к моим рукам от его пальцев поползла спасительная прохлада.
Едва сдерживая удивление, я наблюдала, как кожа исцеляется, а волдыри исчезают…
— Вы еще и целитель? — удивилась я, когда Кроули отпустил мои руки и сел обратно на свое место.
— Спасибо, лорд Кроули, — будто передразнивая, ответил он. — Не надо благодарностей, аббатиса.
Я вспыхнула от возмущения. Вот же хам!
— Ну раз не надо, тогда обойдетесь без “спасибо”, — огрызнулась в тон я. — Но на вашем месте я бы задумалась, захочет ли принцесса выйти замуж за человека с такими манерами.
— Она выходит не за меня, а за мои деньги… — усмехнулся Кроули. — Зато теперь я точно знаю, почему вы, аббатиса, за сотню-другую лет так и не нашли семьи лучше, чем монастырь. Похоже, только там могут стерпеть ваш адский характер.