Потерпев неудачу, внутренне негодуя, решил действовать по-другому.
Стал общаться со всеми, кроме неё, но и это не сработало. Девушке было глубоко
плевать, с кем я общаюсь и кому улыбаюсь. Моя персона её нисколько не
интересовала. А вот какой-то занудный молодой мужчина в очках смог вызвать у
неё улыбку. С ним она мило беседовала, не стремясь как можно скорее завершить
разговор.
Ну а дальше, когда дочка папиного старого друга поступила учиться в
мой универ, я намеренно делал вид, что не знаком с ней, хотя отец просил помочь
ей освоиться.
Первое время я придерживался
именно такой тактики, но когда понял, что она не работает и Вознесенская без
моей помощи прекрасно смогла освоиться и даже завела подругу, решил встряхнуть
её и теперь каждый раз при встречах старался задеть. Вывести на эмоции. Чтобы
ледяная маска спокойствия треснула, и наружу выглянула другая девушка. В глазах
которой светился бы огонь негодования, а не вежливое безразличие.
Да, это было мелочно. И даже по-детски. Но я не мог ничего с собой
поделать. Перепалки с Вознесенской стали тем, без чего я уже не мог. Подсел,
словно заядлый наркоман, и мне с каждым разом требовалась все большая порция
эмоций, вызванных спорами с девушкой, которая завладела моими мыслями.
Я прошел все этапы, от непонимания и непринятия, злости на неё и себя,
до смирения. Я смирился с тем, что собственные чувства мне не подвластны. И
никакие доводы, и даже то, что Вознесенская не испытывает ко мне и грамма
симпатии, более того, как однажды я услышал, её не привлекают такие недалекие,
с раздутым самомнением парни, вроде меня, не помогло избавиться от наваждения.
Поэтому единственное, что мне оставалось, либо выводить девушку на
конфликт, тем самым удовлетворяя потребность в общении с ней, либо
игнорировать. Собственно, эти две вещи я и совмещал. То изо дня в день цеплялся
к Вознесенской по любому поводу при каждой встрече, то игнорировал, словно её
не существует вовсе.
Но сейчас я не мог физически её игнорировать. Как и мужское
внимание к ней.
— Ого… Вот дела… Это Вознесенская, что ли? – Андрюха тоже замечает
девушку, и впервые в его голосе проскальзывает заинтересованность ею, которая
очень не нравится мне.
«Она
МОЯ! Только МОЯ! И никто не смеет на неё пялиться!» —
бьется абсурдная мысль, и я неосознанно сжимаю кулаки.