Свет в заброшенном доме Лиде
привиделся недавно. Из-за непогоды отключилось электричество, и она
зажгла несколько свечей, расставив их в ряд на подоконнике. Глядя
на огонь, вспоминала прошлое, свою, казавшуюся обманчиво счастливой
и безмятежной жизнь и тихо оплакивала её. Последнее время она часто
плакала – жалея себя, думая о муже, представляя, как будет жить без
него.
Этой печальной осенью Лида
чувствовала себя как никогда одинокой. И в этом доме. И в этом
ноябре. И в целом огромном мире. Когда отчаяние и тоска переполнили
её настолько, что не было сил вздохнуть, за стеклом вдалеке мигнул
огонёк, крохотным слабым всполохом света. Лиде показалось тогда,
что он появился не случайно, что кто-то словно отвечает ей и для
этого тоже затеплил свечу. Пока Лида напряжённо вглядывалась в
темноту, огонёк то появлялся, то исчезал и вскоре совсем угас. Но
он стал для Лиды спасительным кругом, сигналом, предназначенным ей
одной - держись, жизнь продолжается, я рядом! С тех пор Лида
зажигала по вечерам свечи и, присев возле окна, ждала ответного
знака. Отчего-то ей казалось, что если он появится – всё будет
хорошо. Всё у неё наладится в жизни.
Дожди прекратились внезапно. Утих и
ветер. Сильно похолодало. Небо надвинулось низко-низко. И вскоре
первые лёгкие снежинки закружили в воздухе. Укутавшись в огромную
тёплую шаль Наткиной бабушки, Лида вышла за калитку и медленно
направилась к лесу. Возле старого дома она по обыкновению
остановилась. И замерла: в верхнем окошке мерцал огонёк, теперь она
отчётливо видела его отблеск за стеклом.
Не задумываясь, Лида поспешила к
калитке и почти справилась с крепкой щеколдой, когда сзади
окликнули:
- Стой! Не ходи!
Издали спешила к ней Валентина,
махала рукой:
- Не ходи туда! Дом брошенный,
ветхий. Пол может провалиться или ещё чего.
В ответ Лида кивнула на окно:
- Там кто-то есть.
- Придумала тоже, – отдышавшись,
Валентина спустила на землю крохотную собачку в комбинезончике. Та
сунулась было к калитке, но тут же отскочила, прижалась к ногам
хозяйки. – Никого там не может быть. Дом лет двадцать пустует, с
тех пор, как Тереньтича не стало. Он бобылём жил, некому было
оставить добро.
- Но вон же свет, – Лида обернулась и
ничего не увидела больше за мутным да тусклым стеклом.
- Ты из этих что-ли… экстрасенсов? –
Валентина сгребла собачонку с земли. – Пошли отсюда. Неспокойно мне
как-то.