Скрипучая дверь едва хлопнула за спиной, а на меня уже
уставилась пара свинячих глазок:
— Ты лошади под хвост полез или с медвежьей жинкой спутался? —
при виде меня хозяйка подняла густые брови.
— Банку вскрыть пытался... — отмахнулся я, потирая разболевшийся
синяк. — Все тихо?
— Ага. — она поглядела на тщательно вымытый пол и криво
приклеенные перила. — Кольчуги шарпальщики разберут, клинки на
Заречной сплавят, а телами, поди, уже боровы испражняются. Что до
девчонки...
Хозяйка уставилась на раскрытую кладовку под лестницей. Отмытая
и переодетая в дешевое платье, малявка самозабвенно охаживала
кнутом мешок с крупой. Под дельные советы пары скучающих блудниц,
девчушка, похоже, искренне наслаждалась новой «игрой».
Глядеть на такую невинную милашку в обществе прожженных шмар
было откровенно больно. Однако это куда лучше, чем наблюдать, как
ее тонущее в слезах беззащитное тельце прижимается к полумертвой
защитнице.
— Раз она больше не ревет белугой, то блондинка все же пришла в
себя?
— В себя? Как сказать... Но помирать передумала, будь
уверен.
По слухам, местные эскулапы знали лишь два лекарства: кипящее
вино и экстремальную уринотерапию. А посему я лишь удивленно поднял
брови и захотел лично лицезреть чудо дивное. Как они ей мочой
шею-то заштопали?
Уже собравшись наверх, я вдруг вспомнил про третье правило
наемника:
— Какая еще «доля с трофеев»? Тебя держат, чтобы буянов да
побирушек отваживать, а не лезть в чужие драки! Твоя удача, что я
добрая и не... — она осеклась, завидев, как я спускаюсь
обратно.
Поджав губы, тучная корова опустила волосатую руку в глубокое
декольте потрепанного платья:
— Крахобор! — устремившийся в лицо мешочек, звякнул при встрече
с моей ладонью.
Под недовольным взглядом хозяйки, я развязал шнурок и пересчитал
монетки. Не густо. Но и не пусто.
— К слову... Слыхал о награде? — будто бы невзначай,
осведомилась она, когда я затянул шнурок на мешочке.
Уже и бобры все знают...
— Херня. Ничего, кроме пики в глаз от таких не дождешься. Уж
такая зрелая и умная женщина должна понимать, верно?
Она кивнула, самодовольно улыбаясь комплименту. Поглядев в
жадные серые глазки, я скрипнул челюстью. Сдаст. Точно сдаст! Как
алкоголик стеклотару. Если только... Нет, голова раскалывается.
Завтра придумаю. Все завтра...
Решив, что с девочкой в обществе дешевых шмар ничего не
случится, я двинулся в левое крыло борделя. Моя комната была самым
тихим местом во всем заведении. Снизу — кухня, за окном — городская
стена. Не считая жилища хозяйки и угодий «Молочной Мэри» на весь
коридор больше комнат не водится. Самое место, чтобы разместить
раненную гостью с ее странноватой малолетней спутницей.