— Тайные техники и секретные приемы хороши лишь для заморских
содомитов, которые, надушившись специями и отодрав друг-друга под
хвост, приходят в цирк, гордо именуемых Колизеем! И следующий
высерок, посмевший превратить мой двор в театр одного дебила, будет
до седых мудей стирать чужие портки да набивать соломой манекены!
Ясно объясняюсь?! — заметив, что моя туша достаточно подрумянилась
на песке, он скомандовал: — Следующий!
После недолгой заминки и приглушенных споров толпа извергнула из
себя нечто невразумительное. Споткнувшись об канатную ограду и
растянувшись на песке, нескладный паренек виновато улыбнулся.
Поднявшись, выставив щит и отведя меч, прыщавое чудо приняло
классическую стойку.
Мужская половина зрителей соревновалась в остроумии, а женская
лишь разочарованно закатывала глаза. Парнишку они явно
презирали.
— На меня смотри! — потребовал я. — Щит выше! Выше! Еще! Ты им
подбородок прикрываешь, а не яйца! Да, вот так!
От удара дубиной он пошатнулся, что немедленно отозвалось
всеобщим весельем да незамысловатыми пошутейками, но равновесие
сохранил. И что важнее, затравленные глаза ни на секунду не
упускали меня из виду. Хм, а парень-то молодец...
Серия ударов заставила доходягу прижаться к ограде. Но и
только.
Смешки и ставки, сколько секунд продержится прыщавый, начинали
утомлять. Несмотря на неказистый вид, этот пацан единственный из
всей группы, кто хоть чего-то стоит. Ну, не считая дылды, но у той
фора в виде задницы... То есть, роста!
— Хорошо! Теперь ты!
— Я-я?
Отлично, он еще и заикается. Все штампы собрал! На рекорд идет,
засранец.
— Нет, блин, папа римский! Бей давай, пока дубину в сраку не
засунул!
Облизнув засохшие губы, парнишка начал осторожно наступать,
прощупывая мою оборону. Шаг, тычок, шаг влево и снова выпад... Да,
котелок у него точно варит! Все эти никчемыши за оградой уже
ломанулись бы в атаку и тут же поцеловали песок. А этот понимает,
что нельзя кидаться на опытного противника, — сперва прощупай!
Ай, ладно, я сегодня добрый, да и он явно заслужил...
Дождавшись очередного выпада, я как бы случайно зацепился локтем
о щербатое лезвие. Блеснувшая из под рукава белая кожа и тонкая
алая струйка заставила толпу застыть в немом исступлении. Чего не
скажешь о наставнике. Позабыв про дорогую его сердцу флягу, он
энергично затыкал пальцем в арену: