Неприлично высокие шпильки её туфель явно сковывали её движения до такой степени, что премещалась по залу суда она исключительно семенящими перебежками. Завитый золотой локон блондинистых волос пружинил прямо у неё перед розовым личиком.
Нагибаясь то у одного стола, то у другого контурами своего выпирающего задка она собирала абсолютно все взгляды и мужчин и особенно Олесин.
- Давай делать ставки, кому из мужиков она сосёт?
Мы покрутили головами, но никого особенно брутального, ради кого сучка могла бы так стараться, мы не обнаружили.
- Наверное это кто-то из тайных свидетелей, которых не показывают до начала процесса, чтобы избежать давления на них.
- Или сам обвиняемый.
- А он… ну типа… брутальный?- облизнувшись зашептались девочки.
- Увидишь,- с тонкой ухмылкой пообещала подруге классное шоу я.
В зале появился судья, все наши девочки встали по стойке смирно, грудь колесом, гузка кулачком, губки бантиком, глазки маячками.
Уже начавший седеть бородатый мужчина появился в сопровождении десятка офицеров в форме, автоматчиков в том числе.
И с бутылкой нарзана в левой руке.
Бросив папки на свою судейскую тумбу, он подошёл к окну и нажал на автомобильный брелок. За окном пикнул огромный чёрный гелендваген.
Он высокомерно оглядел присутствующих в зале. Небрежно поправил мантию чуть ниже пупка, осматривая государственную обвинительницу с головы до ног.
Это моментально накалило атмосферу.
Пока мои подружки откровенно строили глазки полицейским, я слушала обвинение.
Обвинительница стояла, потирая ножкой в неприличной туфельке вторую ножку и читала с листка, краснея от содержания.
Там было все: и про драку у «Памук-Але», которая попала на камеру наблюдения, и анализ ДНК и даже про бусинки на пенисе, по которым в итоге и вычислили обвиняемого.
- Всё верно, пострадавшая?
Судья держа в руках бумагу посмотрел поверх неё на меня.
- Да, господин судья.
Судья довольно повернулся к секретарше:
- Занесите в протокол подтверждение от пострадавшей.
- Для оглашения приговора введите обвиняемого.
Сказав это, судья самодовольно поправил мантию и выпил из горла Нарзана.
Сердце моё дико заколотилось, а Олеся глаз не сводила с молоденькой прокурорши. Ей надо было отследить, насколько та потечет при виде брутального насильника.
Двери отворились и под конвоем в зал ввели, поникшего, серого и щуплого мужчину в наручниках.