— Турнир будет проведен среди юношей до восемнадцати лет,
обучавшихся в Суворовском училище не менее полугода. Только среди
инициированных дарников, не зависимо от их чистоты крови или
происхождения. — проговорил Роман, взяв со стола бокал. — И пусть
времена сейчас тяжелые – победит сильнейший.
— Благодарю за речь, и полностью поддерживаю решение сына. —
сказал Мирослав, когда Роман сел обратно. — Дамы, господа, я рад
что вы присутствовали при объявлении этого, несомненно, важного
решения. Прошу вас – развлекайтесь, ешьте и пейте. Александр, тебя
же я приглашаю сесть к нашему столу, в знак моего расположения.
— Благодарю вас, ваше сиятельство. — склонившись чуть глубже чем
до этого Роман, ответил я, и дождавшись пока Василий подвинет стул,
занял предложенное место.
— Мог бы и отказаться. — наморщив носик произнесла в полголоса
Ольга, рядом с которой мне пришлось сесть.
— Милая, на такую глупость даже этот мальчик не способен. —
почти не открывая рта заметила Людмила. — Муж мой, ты не
предупреждал о таком своем решении.
— Даже если бы предупредил, это что-то изменило бы? — прикрыв
рот бокалом, едко спросил Мирослав.
— Нет. Ты прав, дорогой, многое поменялось. — ответила Людмила,
положив свою ладонь поверх руки графа.
— Она имеет ввиду что всего несколько месяцев назад большинство
в этом зале общались со мной и отцом только из-за нашей связи с
Меньшиковыми. — улыбаясь произнес Роман, повернув голову к главе
рода, так что со стороны зала его лица было не разглядеть. — Кто мы
такие? Всего лишь военные, не решающие в мирной империи ничего. Так
было, но больше так не будет.
— И ты прав, сынок. — широко улыбаясь ответила Людмила, а затем,
сделав вид что промокает губы салфеткой добавила. — Но это еще
ничего не значит. Род Меньшиковых в опале, но не навсегда. Земли,
заводы, пахотные поля и капиталы – все это осталось за моими
братьями, и все это знают.
— У тебя еще и отец жив. — заметил Мирослав, не снимая с лица
улыбки. — и от того, что он скажет, когда его найдет тайная
полиция, будет зависеть очень и очень много. По крайней мере
помощники Константина наговорили ему на казнокрадство, так что
вскоре у тебя может появиться новое поместье.
— У меня? Ты хотел сказать у нас, дорогой? — лучезарно улыбаясь
проговорила Людмила. — Ты такой молодец, все в семью. Жаль только,
что ради этого погиб наш сын, и моя племянница осталась вдовой, а
ведь ее приданое не мало поспособствовало исполнению твоих
задумок.