Весь день князь проходил по всем своим владениями, по городу, размышляя, что делать дальше. Когда солнце начало садиться, а темнота наступать, он всё-таки решился вернуться домой и наконец рассказать семье об окончательном вердикте. У ворот его встречают слуги и стража. И те, и другие по глазам хозяина понимают, что это конец. Не волнуя его своими расспросами, самостоятельно всё понимая, они помогают ему переодеться и отходят по другим обязанностям. Мужчина оказывается перед дверью своей спальни, где сейчас наверняка находится его жена. С тяжёлым камнем на сердце он открывает её, замечая, будто она сделана не из лёгкой породы древесины, а из плотного куска стали. Оказавшись внутри, он видит супругу, сидящую в кресле, смотрящем на открытое окно. Он подходит сзади, трогает её за плечо, привлекая внимание. Та не спеша оборачивается. На её лице читается уставшая улыбка. Без слов пара понимает друг друга. Князю не приходится выдавливать из себя эти злополучные слова.
— Я знала это. Просто… нам не хватало духа признаться самим себе, что нашего сына… больше нет, — последние слова вылетели в глубокую дыру тишины, затягивающую всё на своём пути.
Слова были проглочены ею и даже приглушены в конце, что вряд ли бы кто-то смог их расслышать. Эти слова ставили жирную точку в отношении пропажи молодого наследника Саксонии.
— Дорогая, нам осталось сделать только одну вещь: рассказать всё нашей дочери. Она не должна быть в неведении, иначе всю жизнь потом будет нас ненавидеть за то, что скрыли такую важную часть в её жизни…
— Ты уверен, что нам обязательно делать это сейчас? Ей всего 5 лет, вряд ли она сможет смириться с такой потерей…
— А мы… думаешь, сможем? — задаёт логичный вопрос на её реплику муж.
Женщина понимающе молчит и только сильнее сжимает руку супруга, прижимая её к своей щеке, держа себя в руках.
Позвав дочь к себе, родители садятся напротив неё. Мама берёт ладошки девочки в свои и неспешно поглаживает их. В её глазах стоит грусть, а слёзы снова наворачиваются в этот не менее важный момент.
— Пап, мам, а когда братик уже придёт? Я соскучилась и хочу поиграть с ним. Я успела наделать так много бумажных самолётиков, что мне не терпится показать их ему.
Её тонкий голосок эхом отдаётся в сердцах родителей. В этот момент они ещё чётче осознают, что это происходит в самом деле, что это всё не сон. Теперь они должны жить ради дочери, ради неё они выдержат всё, что угодно. Во всяком случае, их сын придерживался того же мнения. Он бы никогда не позволил сестре грустить и хотел бы, чтобы они позаботились о ней вместо него. Да, они сделают это и ради него тоже. Будут жить дальше. Наконец, отец начинает: