— Да! — рявкнул Ник.
Ник шагнул ближе, нависая надо мной стеной. Но я ведь знала, что и с этим несносным человеком можно справиться, если подойти к делу с хитростью.
— То есть, если ты мой старший брат, то мне никогда и не при каких обстоятельствах нельзя делать вот так? — поинтересовалась я, шагнув ближе.
Моя грудь коснулась грудной клетки Ника. Я смотрела в его глаза, видела, как расширяются его зрачки, а рот приоткрылся.
— И вот так? — прошептала я, когда мои ладони заскользили по мягкой ткани футболки, а потом я с радостью запустила пальцы под нее, легко оцарапала упругие мышцы живота своими ногтями.
— Да, — хрипло выдохнул Ник.
Но я не была уверена, что его «да» означало то самое «да», которое запрещало мне трогать этого парня, злить его, целовать.
— И так? — шепнула я, привстав на цыпочки и коснувшись ртом твердых губ.
Возможно, новое «да» прозвучало бы. Но я крепче прижалась своим ртом к раскрытым губам, скользнула языком, прихватила зубами.
Руки Ника оказались на моих бедрах, сжались с дикой силой, стиснули до боли, и впечатали в прохладную стену. Думала, оттолкнет, а потому вцепилась пальцами в его спину, оставляя, скорее всего, царапины.
Но Ник удивил меня. Подхватил руками под бедра и тут же придавил меня всем телом, выбивая громкий стон.
Сладкий и томительно нежный. Горячий и жаркий. Дикий и необузданный.
Таким был наш поцелуй, от которого дрожала каждая клеточка моего тела, а живот сводило от стремительно растущего напряжения и возбуждения.
Крепкое тело с рельефом упругих мышц сводило с ума, а жадные и лихорадочные поцелуи разрывали мое тело на сотни крошечных и безумных существ, стремящихся оказаться в полной власти именно этого мужчины.
Эта мысль заставила замереть. Но Ник не замечал никого вокруг, словно он совершено спятил, сошел с ума, сорвался в бездонную пропасть.
Ярость, страсть и похоть поработили мой мозг. Мне хотелось расцарапать каждый сантиметр кожи, искусать Ника до крови. И я поддалась этому порыву.
Вонзила зубы, куда могла дотянуться, пока Ник лихорадочно целовал мою шею, пробираясь к груди.
— Черт! — выдохнул брат и отстранился.
Я видела его глаза. Дикие и яростные. Словно он наказывал меня за что-то. Или себя.
— И как же ты, идеальный и совершенный Никон Даниилович, собираешься объяснять вот это своей невесте? — хохотнула я.