Но расстроила меня не примитивная каллиграфия, а смысл
написанного.
«Опасность!»
А чуть дальше по ходу, метрах в семи, из нетипично бледной осоки
торчит пятка точно такого же ботинка, что и на мне. Причем едва
приметно торчит, я бы и не заметил, если б не стал осматриваться
внимательнее. Это что же, засада что-ли? Да нет… Глупость. Кто ж
сначала табличку вывешивает, а после в кустах хоронится с дубиной
наготове? Да и положение ноги в ботинке предполагает, что человек
лежит на животе, лицом по ходу моего движения. Или ничком? Стараясь
не шуметь, перемещаюсь, рассчитывая не пересекать сугубо
воображаемую линию, за которой начинается то, что на обшарпанной
фанерке скрывается под словом «опасно». Нет, отсюда не разглядеть.
Кроме пятки ботинка все скрывает бледная зелень осоки. И, как
назло, ни одного камушка. Приходится импровизировать, собирая,
слепляя комочки глины в один увесистый желто-грязный шар.
–Шлеп! – снаряд исчезает в осоке. Ботинок не шелохнется. Да и не
может он шелохнуться. Никак. Поскольку представляет собой одну
отдельно взятую единицу обуви. Без ноги, помещенной в оную. Это я
разглядел, когда занавес травы на миг раздался, пропуская
глину.
Через минуту я уже склонился над местом пристанища ботинка.
Рассмотрев, что его пара покоится неподалеку. Как и комплект одежды
из штормовки и брезентовых штанов. Заметил даже, что глиняная сфера
рассыпалась по куртке, оставив неряшливый след. И совершенно
упустил из виду то, что смерть тоже склонилась рядом. Обвивая ветку
ивы на высоте груди и изогнув гибкое мерзкое тело, на меня пялилась
немигающим взглядом змея! Натуральная, отливающая темной медью
тусклой чешуи, сто пудов ядовитая, как цианистый калий, гадина!
Отпрыгнул назад я на удивление ловко, будто полжизни только тем
и занимался. Колыхнулась ветка, отреагировав на запоздалый бросок
ползучей твари. Нет уж, хренушки! На всплеске адреналина я рванул
за палкой с предупреждающей самопальной табличкой. Фанерку под
ноги, палку из соснового сучка в руки. Дубина что надо! Понимание,
что дубина натуральная стоеросовая как раз сжимает сейчас в
пропотевших ладонях сосновую палку, пришло запоздало, у комплекта
одежды. Ну куда я ломанулся, идиот? В героя играть? Так змея не
оценит! А спасать и вовсе некого! Комплект одежды? Успел заметить,
что медная лента скользнула вглубь чащи, между корнями подгнившей
коряги. Где болотина, там и гады ползучие, – пришло из примитивных
глубин немудреное умозаключение. Хорошо еще, что там не
повстречался, у канавы! Ведь четко же сказано было в записке. «На
солнце». Но нет, у русского человека, завсегда свой, особый, ни на
кого не похожий, путь!