Смотрю на нее, как будто впервые вижу, и подтягиваюсь на сидении.
Голубые глаза блестят, губы плотно сжаты.
Мое изумление бесит ее еще сильнее.
На щеках и шее проступают красные пятна.
Я не припомню, чтобы за все годы нашего знакомства она орала до хрипоты и покрывалась красными пятнами.
Мне со Светой очень комфортно как раз потому, что она никогда не трахала мой мозг. Это привилегия моей матери. Света — личность. Успешная, циничная. Она любит жизнь, любит секс. Это как встречаться с самим собой. Полное, блин, взаимопонимание и никакой бытовухи!
Так что происходит сейчас?
— Я не понял, — говорю, развернувшись к ней всем телом. — Ты моей ревности хочешь, что ли? Я должен, бл*ть, из себя Отелло изображать?
Она смотрит перед собой.
Не моргая.
Я вижу, как дернулась ее шея, когда она сглотнула.
— Свет… — зову ее устало.
К чему весь этот балаган? Чем мы занимаемся?
— Благов… — прерывает она меня хрипло, снимая блокировку с дверей и продолжая глядеть вперед. — Уходи.
— Не страдай хер*й, — советую мрачно. Мы больше недели не виделись. Я, например, мечтаю о ее голом теле под своим телом, ледяном компрессе на колено и еде. — Поехали.
— Пошел. Вон, — чеканит она.
Даю ей с полминуты забрать свои слова назад.
Она только громче сопит.
Да, пожалуйста! На х*р все!
Выхожу из машины, хлопнув дверью, и иду к багажнику под проливным дождем. Как героиня сраной мелодрамы.
Почему всем от меня чего-то надо? Всем и каждому.
Никто не хочет спросить, чего я хочу?!
Я хочу, чтобы колено перестало ныть. Хочу, чтобы мой мозг отдохнул и переключился с баскетбола на что-нибудь другое. Хочу решить, что делать дальше. Хочу просто расслабиться, и чтобы за мной ухаживали.
Забираю свою сумку и ухожу, не оглядываясь. Слышу свист шин за спиной. Достаю телефон, чтобы вызвать такси, но вдруг решаю спуститься в метро.
Я в метро уже лет семь не был.
Через пять минут жалею, что не вызвал такси.
Слишком много людей, а я хочу побыть один.
6. Глава 6. Диана
— Где была? — спрашивает мама, пока собираю на кассе свои покупки, зажав трубку между плечом и ухом.
— По центру прогулялась… — говорю ей, запоздало проверяя срок годности на творожке с изюмом.
— Что-то ты грустная… — замечает она. — Домой хочешь?
Фыркаю, пытаясь развеять эти подозрения.
— Я не грустная, — заверяю ее, выходя на улицу, где меня обнимают удушливые московские сумерки.