– Правда? Класс! Какое имя ты придумал? Скажи
мне!
– Я назову нашего сына Схрон!
– Что??? Схрон???
– Да! В честь самого дорогого, что у меня
есть.
– Нет, ты прикалывашься!
– А чо? Схрон – крутое имя для
постапокалипсиса. Послушай только, как звучит. Схрон
Александрович!
– Дурак! А если девочка будет?
– Тогда Рада.
– Ну, хоть тут будет нормальное имя! Мне
нравится! Очень красивое. А почему Рада?
– От слова радиация!
Мы дотащили повозку, и я, применив свои
стальные мускулы, перевернул ее. Уже большая получилась куча.
Пожалуй, хватит на сегодня. Надо уже перетаскивать в пещеру, а то
перемерзнет нахрен.
Следующие несколько часов мы с Валерой
работаем грузчиками. Набиваем в мешки драгоценную землю, закидываем
на спину и волочем на «плантацию». Женщины граблями растаскивают
гребаный торф по гроту, перемешивая с песком и дерьмом Вована. Дети
играют в прятки и путаются под ногами. Коты роют ямки и откладывают
свои мелкие кошачьи личинки.
Теща оказалась прямо в своей стихии. Что еще
надо бабулькам для счастья? Только поползать раком по грядкам и
поковыряться в навозе. Она вовсю раздает указания и контролирует
ход работ. Метр за метром пол пещеры превращается в будущий огород.
Хотя, работы еще предстоит дофига. Мы подготовили от силы пару
процентов площади.
Ближе к вечеру жена Валеры засобиралась домой.
Детей нужно укладывать спать. Зачем было вообще их брать?
– Ступайте с богом! – велела теща. – А я еще
тут поработаю.
– Мама, а как же ты доберешься?
– А чего со мной станется? Вон непутевый, –
она кивнула на Валеру, – проводит старую.
– Да-да… идите, – вздохнул камрад. – Мы придем
через пару часиков. Давайте, пока.
Лена вызвалась проводить Люсю и уже порядком
заебавших детей к выходу из пещеры. Мне все это показалось немного
странным. Отпускать одних, под вечер… впрочем, не мое это дело.
Лезть в чужую семью со своими правилами – себе дороже. Все-таки, не
стоит забывать, они все ФСБшники. Хрен знает, какие у них козыри
припрятаны в рукавах. Но я слишком устал за день. Может быть,
поэтому не прислушался к тихому голосу своей верной чуйки, допустив
таким образом череду последующих ужасных событий.
Я почувствовал неумолимое дыхание смерти. О,
боже мой… неужели это последний час? Неужели я погибну здесь, в
сыром мраке подземелья, один, лишенный ласки любимой женщины?
Неужели не увижу рождение собственного сына? С кем он постигнет
искусство выживания в этом чертовски опасном мире? Кто, как не
отец, научит стрелять из Сайги, убивая врагов?