– Прости, я, кажется, кричала? – Селина потерла затекшую шею.
– Снова дурной сон?
Селина кивнула.
– К тому же уснули сидя. Простите, мадам, но если ложиться ночью в постель, то постепенно можно привыкнуть отдыхать по-человечески, а не дремать на подоконнике, как кошка.
– Тебе известно, что мешает мне нормально спать. – Селина встала с синих бархатных подушек и подошла к туалетному столику.
– Прошел всего лишь год с того дня, когда мистер Андруз нашел вас под сломанной повозкой. – Голос Мари смягчился. – Страшные воспоминания еще не успели отступить. Такая тяжкая потеря!
Раздался короткий стук в дверь, в спальню заглянул юный Линдзи Андруз и с сияющим видом провозгласил:
– Тревор возвращается! Тревор возвращается!
Селина поморщилась от слишком громкого голоса. Мальчик широко улыбнулся; веснушчатое лицо вспыхнуло восторгом.
– Здравствуйте, миссис Селина. Мой старший брат едет домой.
Она кивнула и слабо улыбнулась.
– Спасибо, Линдзи, но мне об этом уже известно.
Парень исчез, а из-за двери донесся радостный смех.
Удивляясь своему мрачному настроению, Селина принялась складывать туалетные принадлежности в одну корзинку, а ленты, гребни и расчески – в другую.
Горничная поставила одну из корзинок на кровать, чтобы убрать белье.
– Ах, этот несносный мисчи Тревор! Знаете, что он приехал в Новый Орлеан уже неделю назад, но только вчера вечером соизволил сообщить отцу о том, что возвращается домой? Фу какой стыд!
– Откуда мне об этом знать?
Селина заметила, что горничная назвала старшего сына Джастина Андруза «мисчи»: этот местный вариант французского слова «месье» выражал особую симпатию. Шоколадная кожа служанки блестела от пота: с раннего утра она старательно переносила вещи госпожи в другую комнату.
– Не пора ли тебе немного отдохнуть, Мари?
– Нет-нет, все хорошо. – Горничная широко улыбнулась и продолжила начатый разговор: – Наверное, мисчи Тревор перевернул вверх дном весь Новый Орлеан. Готова поспорить, что после его отъезда Англия наконец-то вздохнула спокойно. Зато теперь нашим папашам будет не до сна.
Селина бросила в корзинку щетку, но промахнулась – та со стуком упала на пол, – подняла, бросила снова – на сей раз удачно – и начала разбирать ленты.
Мари тут же вмешалась:
– Pardonner-moi. Ne vous en faites pas[1].
Селина взглянула на пестрый клубок, вздохнула и бросила ленты вслед за щеткой.